Истинное имя

– Ну, ему и так не плохо. Он в любой момент может поговорить с Афейном, или с Льюбертом, или со мной. К нему вообще все наши хорошо относятся. У него нет здесь ни одного врага. А если бы он стал везде ходить со мной и Лэром, то Дарнторн и Грейд сейчас же начали бы относиться к нему так же, как и к нам.

– А ты уверен, что он держится от вас подальше именно поэтому?

– А почему еще?

– Ну, возможно, он просто не хочет к вам навязываться. Да вы с Лэром и ведете себя так, как будто вам никто не нужен.

– Вряд ли. Маркий, он… он просто не такой, как остальные. Например, когда мы разговариваем с Мирто и Афейном, он может встать рядом и все время просто слушать. Молча. Только глаза переводит с одного на другого и улыбается этой своей улыбочкой. По которой в жизни не поймешь, о чем он думает. Если к нему кто-то обратится – он ответит, а потом опять молчит. И все время улыбается, как будто он посол на императорском приеме. Мне кажется, что ему просто наплевать на нас на всех с высокой колокольни.

– Мда, и правда, любопытная фигура этот ваш Этайн, – пробормотал Димар. – Вот кто действительно понравился бы Аденору!

"Не понравился бы…" – возразил Крикс мысленно. Он смутно чувствовал, что, хотя его новоявленный сеньор и ценит в подчиненных сдержанность и умение хранить все свои мысли при себе, лорд все-таки привык иметь дело с людьми, которых он неплохо понимал благодаря своему опыту и проницательности. А вот человек, чье настроение было бы совершенно невозможно угадать, скорее уж заставил бы Ральгерда Аденора нервничать, чем восхищаться.

– Кажется, я где-то я уже слышал кое-что похожее на то, что ты рассказываешь. И как раз о человеке с таким именем. Этайн, Этайн… Этайн, – как заведенный, повторял тем временем Димар. – О, кажется, вспомнил! Ну конечно же!… Наверное, он сын Валерика Этайна. Того самого, который вел переговоры с Хавенреймом после Иллирийского сражения!

– Вел переговоры? – эхом повторил за ним "дан-Энрикс". – А о чем там было разговаривать? Мы же ведь их разбили наголову… От войск нагорийцев после Иллирийского сражения оставалось меньше половины. А дан-Хавенрейм бежал с поля боя и даже оставил свой штандарт. Мне Валиор рассказывал!

Дарл посмотрел на друга почти снисходительно.

– Да, только у Империи потери тоже были очень ощутимыми. К тому же Сервелльд Аракс Дарнторн как раз убедил мятежников договориться с Хавенреймом и отправить в Айришер гонцов. Ты представляешь себе, что бы получилось, если бы они действительно связались с нагорийцами и заключили договор?… Вот и пришлось в срочном порядке замириться с Айришером. А чтобы не потерять при этом половину завоеванных земель, как раз и нужно было, чтобы кто-то убедил дан-Хавенрейма, что у императора хватает сил и средств для продолжения войны. И если мне не изменяет память, то посольство Наорикса возглавлял сэр Валерик Этайн. Теперь понятно?

– И этот Этайн – отец нашего Марка?…

– Очевидно, да.

– Ничего себе! Ведь он же… в общем-то… герой?

– Да, разумеется. Герой почище тех, которые сражались на Иллирийском поле.

– Ну уж!…

Но глаза Дарла уже загорелись вдохновением, и от возражений спутника он просто отмахнулся.

– А ты сам представь – вражеский лагерь, куда каждую минуту может прискакать гонец от Сервелльда Дарнторна. И еще в любой момент какой-нибудь доглядчик может донести, как на самом деле вымотано войско Наина Воителя, и что провизию там выдают урезанными порциями, а всем раненным не хватает места в лазаретах. А ты, несмотря на это, все равно должен стоять перед дан-Хавенреймом и его придворными – один и без оружия – и хладнокровно врать ему в лицо. По-моему, скакать в атаку куда проще.

– Ладно, убедил… Но как же все-таки все странно оборачивается. Отец Этайна и Дарнторна были, вроде как, на разных сторонах, а Маркий с Льюбертом спокойно учатся в одном отряде.

– Потому что Маркий не такой дурак, чтобы показывать направо и налево, если ему кто-нибудь не нравится.

– А я, значит, именно такой? – Крикс посмотрел на Дарла, улыбаясь непередаваемой улыбкой.

Тот смутился.

– Ты – совсем другое дело… Я совсем не то хотел сказать. Я просто…

Энониец рассмеялся.

– Ох, да ладно, хватит извиняться. Неужели правда думаешь, что я обиделся?… Забудь. И кстати, мы почти пришли.

Мальчики свернули на двор Императорских конюшен. Дарл привычно подозвал слугу и властным тоном, вполне подобавшим знатному лаконцу – но никак не бывшему бродяге и воришке из Рыбного квартала – приказал подать им лошадей.

Когда Дарл назвал по именам Арниса и Шмеля, на обветренном лице конюха возникло озабоченное выражение.

– Арниса вам сейчас же поседлают, мейер Арклесс, а вот Шмель…

– Что Шмель? – с тревогой спросил Крикс.

Конюх слегка развел руками.

– Вы вчера, по-видимому, ездили не слишком осторожно. У Шмеля повреждено копыто. Он не может ехать.

Дарл негромко выругался. Видимо, идея сегодня же выехать в Эрхейм крепко засела в его голове, и каждое препятствие, мешавшее этому плану, воспринималось им с гораздо меньшим хладнокровием, чем обычно. Но Дарл все же быстро взял себя в руки.