Истинное имя

– Если мне будет позволено спросить… – Ларн сделал паузу.

– Я слушаю.

– Кто этот человек, которого мы ищем?…

– Несколько лет назад он называл себя Галахосом, но я не думаю, что он назвался этим именем при въезде в город, – коротко ответил Ирем. – Как ты уже мог понять, он очень Одаренный чародей. Все остальное – государственная тайна. Из того, что может быть полезно в ваших поисках… Он неглуп и очень изворотлив, но труслив, а потому непредсказуем. Страх может заставить его сдаться даже там, где у него будут все шансы победить, но тот же страх может толкнуть его на любой необдуманный поступок. Будьте осторожнее. Да…

Казалось, коадъютор глубоко задумался.

– Если это все, что вы хотели мне сказать… – осторожно заметил Галларн.

– Да, все. Идите.

Принцепс развернулся и вышел из Гобеленного зала походкой человека, торопившегося выполнить порученное ему дело и уже начисто забывшего про сон. Калариец, хотя и сказал, что собирается отправиться к магистрам из Совета Ста, не последовал за своим подчиненным.

Ирем размышлял.

Во всей этой истории с Галахосом было много такого, что он предпочел бы никогда не вспоминать. Вот только он не мог позволить себе роскоши забыть ту старую историю. Вряд ли Галахос тоже мог забыть за эти десять лет.

… Лорд в упор смотрел на человека, скорчившегося на тюфяке в углу тюремной камеры. Заключенный выглядел неважно – бледный, с бегающими тревожными глазами и руками, судорожно сжавшими край лежака, он возбудил бы в постороннем человеке чувство несколько брезгливой жалости.

Но Ирем не испытывал к нему сочувствия. Он ненавидел этого перетрусившего негодяя. Собственно, он ненавидел его почти так же сильно, как и то, что собирался сделать.

Здесь. Сейчас.

– У меня мало времени, – сказал лорд Ирем, постаравшись, чтобы его голос прозвучал как можно хладнокровнее. – Я уже потратил почти сутки, добиваясь от тебя признания. А между тем магистр из Совета Ста свидетельствует, что ты знаешь куда больше, чем сказал.

Магистры предлагали провести магический допрос. Однако же предупреждали, что способности к защите своих мыслей в чародее такой силы, как Галахос, исключительно устойчивы и высоки. При попытке пробить эту защиту заключенный может умереть или сойти с ума.

Рыцаря не устраивали оба варианта.

До тех пор, пока Галахос не сказал всего, что знает, он нужен ему живым. И, разумеется, способным связно мыслить.

– Взвесив все 'за' и 'против', я решил на этот раз не прибегать к допросу с ворлоком, – говорит лорд Ирем, сузив светлые глаза. – Есть более простые способы заставить тебя говорить. Ты меня понимаешь?…

Заключенный вжался в стену, глядя на него со смесью недоверия и страха…

– Вы не посмеете!…

– Посмею. И не сомневайся даже, – Ирем упирается ладонью в стену, буквально нависая над Галахосом. Рыцаря почти мутит – от злости, от сознания, что он точно так же загнан в угол, как и маг, смотрящий на него остекленевшим от испуга взглядом, и от отвращения к нему и к самому себе.

Лорд Ирем, коадъютор Императора.

Палач.