Истинное имя

— Вы просто ничего не знаете! — не выдержал Фессельд. — Соноры — не вассалы Дарнторнов, но Крейс всегда старался ему угодить. Если бы Льюберт захотел, чтобы Сонор ходил вниз головой, то он бы так и сделал. Он мечтает после Академии пойти на службу к лорду Бейнору или к самому Льюсу. Думаю, ему просто не хочется возвращаться в свое захолустье, вот он и рассчитывает зацепиться за Дарнторнов, пока можно, — с нескрываемым презрением скривился Фрейн. — Одним словом, когда младшие вернулись из Эрхейма, Льюс просил нас устроить что-нибудь такое, чтобы Рикса вышвырнули из Лакона. Можно было бы подкинуть ему чью-нибудь украденную вещь… Льюс поначалу предлагал именно это. Но потом Сонор узнал от Миэльвитта, что Пастух куда-то вышел из Лакона ночью, и придумал, как упрятать концы в воду… Я тут совершенно ни при чем. Я вообще узнал об этом только на другое утро.

— То есть примерно в то же время, когда мастера допрашивали Рикса. Значит, ты все знал — и промолчал?

— Но ведь не мог же я пойти в Совет и донести им на Сонора и Дарнторна.

— Почему это?

— Ну… вы же понимаете… — Фрейн сделал выразительную паузу. Он явно намекал на старую традицию, в соответствии с которой тех, кто жаловался на своих товарищей, ждала немедленная и жестокая расправа. Чаще всего нарушителю засовывали голову в мешок и били его всем отрядом. Но и после выхода из лазарета он не мог чувствовать себя спокойно. Каждый уважающий себя лаконец должен был приложить все усилия, чтобы сделать его жизнь невыносимой. И так продолжалось до тех пор, пока виновник сам не собирал свои пожитки и не расставался с Академией.

Естественно, эта традиция считалась незаконной, но о ней было известно всем — от новичков до мастера Ратенна.

"Удивительно удобный повод ни во что не вмешиваться — для таких, как этот Фрейн" — подумал Хлорд. И, скрестив руки на груди, сказал:

— Боюсь, что нет. Не понимаю.

От тона, которым мастер произнес последние слова, на лбу у Фрейна выступили бисеринки пота.

— Мастер Хлорд, вы же не скажете Сонору… и всем остальным… что я их выдал? Это даже хуже исключения.

Наставник выразительно молчал.

— Не говорите остальным, наставник. Вы же прекрасно знаете, что со мной будет.

Мастер хмыкнул. Он и правда знал, что будет — Фрейн исчезнет из Адели с такой скоростью, что к вечеру пересечет границу Гардаторна, даром что тот расположен в месяце пути от берега Залива. Хлорду было даже жаль, что он не собирался обнародовать итоги их беседы.

А Фессельд тем временем не унимался.

— Я _прошу_ вас. А если понадобится, я в любой момент могу узнать для вас что-то еще. Только скажите.

Хлорд откинулся на спинку кресла, словно ему вдруг потребовалось рассмотреть своего собеседника получше. Ни разу до сегодняшнего дня он не нуждался в том, чтобы устраивать подобные допросы. И не мог даже предположить, с чем ему предстоит столкнуться.

— Узнать что-то еще?… Ты что же, думаешь, что мне нужен доносчик? Ну и мразь же ты, Фессельд.

"Сколько ему лет? Семнадцать, восемнадцать?.. — думал мастер, глядя на сидящего напротив юношу. — Нет, этого уже не переделаешь. Законченный гаденыш"

Фрейн смотрел на мастера почти растерянно. Он явно не ожидал такой вспышки.

— Я просто предложил…

— Выматывайся. Ну, живее. Вон отсюда. Если бы тебе не оставалось всего пара месяцев до выпуска, я приложил бы все усилия, чтобы тебя вовремя отсюда исключили. А теперь, по-видимому, уже поздно. Жаль. По-моему, это позор для Академии.

— Д-до свидания, наставник, — пробормотал Фрейн, ретируясь к дверям.

Хлорд еще несколько минут просидел совершенно неподвижно, глядя на закрывшуюся дверь. Весь пыл, с которым он недавно приступил к "установлению истины", теперь куда-то испарился.

Ирония мессера Ирема была ему так же непонятна, как и раньше, но теперь уже по совершенно иной причине. Мастер чувствовал, что сам он вряд ли сохранил бы чувство юмора, если бы вынужден был каждый день на протяжении десятка лет иметь дело с субъектами типа этого Фрейна — а ведь можно было догадаться, что Фессельд был еще не из самых худших.

Створки одного из окон в первом этаже дворца раскрылись, зимнее солнце заплясало в цветных стеклах. Темноволосый мальчик, похожий на энонийца, перекинул ногу через подоконник. Усевшись на него, он сбросил вниз предмет, который до этой минуты держал в руках, а потом медленно и как-то неуверенно начал спускаться вниз, держась за подоконник. Высота здесь была меньше его роста, и любой его ровесник просто спрыгнул бы во двор, но у южанина спуск занял больше двух минут, причем лицо его на протяжении этой процедуры было напряженным и комически-сосредоточенным. Впрочем, все эти странности объяснились, когда он оказался на земле и, хромая, сделал несколько шагов.

Стоявший у окна второго этажа сэр Ирем обернулся и сказал мужчине, сидевшему в глубине комнаты за письменным столом.

— Государь, подойдите на минуту. Думаю, вам будет интересно посмотреть.

— Что там, сэр рыцарь?.. — спросил Валларикс, не отрываясь от бумаг.

Лорд Ирем усмехнулся.

— Подойдите.

С видом человека, выполняющего чью-то прихоть, Император подошел к окну.