Истинное имя

"Может, Рикс — лунатик?.." — неожиданно подумалось ему. А в самом деле. Все эти отлучки среди ночи, в том числе и та, из-за которй Рикса исключили из Лакона… Может, он и сам не замечает, как выходит в коридор и принимается творить Хегг знает что? Пока Юлиан обдумывал, не стоит ли окликнуть Крикса и проверить таким образом свою догадку, его лучший друг дошел до середины парапета и поджал под себя одну ногу. В том, чтобы стоять так на земле, не было ничего особо сложного, но балансировать так на перилах галереи, где достаточно один раз пошатнуться, чтобы все закончилось полетом с башни и ударом о мощеный двор Рейнсторна далеко внизу!.. Крикс покачался взад-вперед, заложил руки за голову. Потом развел их в стороны, как крылья. Юлиан боялся лишний раз вдохнуть. Лунатик энониец или нет, но, если его напугать, он почти наверняка упадет — и обязательно переломает себе кости. Лэру показалось, что в его жизни не было ничего дольше и мучительнее этих нескольких секунд. Только дождавшись, когда побратим неловко спустится с перил на каменные плиты коридора, калариец закричал.

Крикс обернулся.

Сразу стало ясно, что сомнамбулизм тут совершенно не при чем. По виску южанина стекала капля пота, но взгляд был живым и вполне осмысленным.

— Ты что тут делаешь? — глупо осведомился Лэр.

"Дан-Энрикс" несколько смутился.

— Тренируюсь… Отрабатываю равновесие.

— Посреди ночи?!

— Уже утро, — возразил на это побратим. — Просто в такое время в феврале еще темно.

Юлиан подумал о своей теплой постели и медвежьем одеяле, дожидавшемся его на лежаке. Если Рикс был прав, то поспать еще у него вряд ли получится. Эта мысль не поднимала настроения. Лэра переполняла мутная досада и желание дать выход своему недовольству. Но отец нередко повторял, что в походе напряжение, усталость или просто голод часто приводят к ссорам, которые играют на руку только врагам, поэтому настоящий мужчина никогда не поддается раздражению. Юлиан ограничился тем, что спросил:

— А зачем ты стоял на одной ноге, как цапля?

Крикс помедлил, прежде чем ответить.

— После этого Эйслита… в общем, так уж получилось, что я стал бояться высоты. То есть не самой высоты, а именно падения. Со мной такое уже было — в детстве, когда я однажды упал с дерева, на которое залез. Потом я долго никуда не лазил, пока не решился все-таки попробовать. Ну а теперь все по-другому… Я об том много думал во дворце, пока лежал с больной ногой. Ты помнишь надпись на стене Эрхейма? Я пытаюсь научиться не бояться высоты. И не бояться страха.

Юлиан покосился на гранитный парапет, на котором энониец балансировал каких-то несколько минут назад, а потом снова перевел взгляд на "дан-Энрикса".

— Пообещай мне кое-что.

— Ну? — вяло отозвался тот.

— Найди скамейку, если хочешь прыгать на одной ноге. Но никогда не делай так, как в этот раз. Ты должен обещать, что больше не полезешь на перила, — сказал Лэр с нажимом.

— Ты говоришь, как мастер Хлорд, — сказал "дан-Энрикс" недовольно. — Они же широкие.

— Плевать, — отрезал Лэр. — Я не хочу, чтобы однажды ночью ты свалился вниз. Если ты не пообещаешь, что больше не будешь танцевать на парапете, я… я расскажу мастеру Хлорду, что ты бродишь по ночам. Посмотрим, как тебе тогда удастся приходить сюда и заниматься своим "равновесием".

Крикс стиснул кулаки.

— Ты этого не сделаешь.

— Нет, сделаю. И ты это прекрасно знаешь.

Несколько секунд они стояли друг напротив друга с таким видом, словно собирались драться. Потом Крикс тяжело вздохнул и уступил.

— Ну хорошо. Честное слово, я больше не подойду к этим перилам.

— Но ты придумаешь что-то другое, правда? — подозрительно спросил у него Лэр, которого такая быстрая капитуляция насторожила. — Например, станешь ходить по крышам в Нижнем городе, залезешь на Хрустальный купол или просто спрыгнешь с башни?

— Нет, спасибо. С башни я уже однажды прыгал, — сказал Крикс с каким-то странным выражением. Юлиан так и не сумел понять, что Рикс имел в виду, а тот сказал — Ладно, пошли уже домой, а то у меня все кишки промерзнут.

Две следующих ночи, остававшиеся до отъезда их отряда к Двум холмам, Юлиан спал беспокойно и нередко, просыпаясь, первым делом проверял, на месте ли "дан-Энрикс". Но, похоже, энониец держал слово и больше не выходил из комнаты после отбоя.