Истинное имя

Крикс незаметно перевел дыхание и смущенно улыбнулся. Он заметил, что Афейн И-Что-То-Там-Еще Рейхан разглядывает его с таким же интересом, как и он сам — своих соседей, и даже успел подумать, что, возможно, для других лаконцев он — такая же диковинка, как для него — Рейханский князь. Вот только внешность у него была уж точно не настолько впечатляющей, как у Рейхана. Темноволосый, синеглазый и к тому же с очень светлой, почти не тронутой загаром кожей, Афейн был картинно, вызывающе красив. Даже в полутемном коридоре было видно, что у него правильные, изящные черты лица и словно нарисованные тушью брови и ресницы. Такое лицо даже захочешь — не представишь с синяком на скуле или распухшей губой. В мимике Рейхана и в особенности в том, как он смотрел на собеседников, откинув голову назад, Криксу померещилась холодноватая надменность (он бы ужасно удивился, если бы ему сказали, что именно так время от времени ведет себя он сам), но в целом внешность у Афейна была скорее располагающая. Во всяком случае, он выглядел гораздо менее самодовольным, чем Дарнторн.

— Да, Мирто прав, перебирайтесь к нам, — сказал Афейн, закончивший разглядывать Крикса и тоже, видимо, успевший прийти к какому-то заключению. — Комната рассчитана на четверых, но это ерунда. Мы можем потесниться.

— Не стоит, — возразил Юлиан. — Мы и так соседи, так что заходить друг к другу нам никто не помешает. А пять — очень несчастливое число.

Мирто пробормотал себе под нос что-то о глупых суевериях, но настаивать на своем предложении он больше не пытался. То, что число пять — на редкость неудачное, было известно всем.

В соседней комнате кроватей было только три, и она выглядела еще меньше из-за скошенного потолка. Зато здесь было не одно, а целых два окна с открытыми — по летнему времени — ставнями, а на стене кто-то изобразил углем драконью голову. Кроме этой картинки на оштукатуренной стене кое-где были и другие, не говоря уже о надписях, сделанных тут и там — то в изголовье кровати, то под самым потолком. Помимо лежаков с матрасами и одеялами вся обстановка состояла из приземистого табурета, таза и кувшина, сундука для одежды и прибитой над ним полки, где стояла забытая кем-то чернильница и лежал толстый слой пыли. Выросшему в Верхнем городе аристократу обстановка, вероятно, показалась бы предельно аскетичной, но Крикс и Юлиан, оглядев свое новое жилище, обменялись торжествующими взглядами. Много позже Крикс узнал, что Дарнторн в своих насмешках над образом жизни каларийской знати был недалек от истины — комната, которую Лэр прежде делил с братом, была хоть и больше этой, но отличалась от нее только старым, потемневшим гобеленом на стене.

Юлиан сделал несколько замечаний, сводившихся к тому, что комната просто отличная (Крикс, разумеется, не возражал), а после этого задумчиво заметил:

— Интересно, кого к нам подселят. Мне бы не хотелось оказаться в одной спальне с кем-то вроде Грейда. Он...

Но Криксу было уже не до Грейда.

— Как это «подселят»? — спросил он.

— Так сбор ведь еще не закончился. Вступительные Испытания начнутся только послезавтра, и... ох, ладно, это долго объяснять. Когда пустые комнаты закончатся, кого-нибудь подселят к нам. Сам видишь, у нас лишняя кровать.

Крикс уже считал эту комнату своей, принадлежавшей только им с соседом, и не очень-то обрадовался мысли, что у них появится еще один жилец. Но сообщить об этом Лэру он не успел. Кто-то ударил кулаком по их двери и крикнул:

— Бросьте вещи и спускайтесь, нас все ждут. И не забудьте свои грамоты!

По голосу Крикс понял, что поторапливал их Мирто Миэльвитт. Побросав свои пожитки на кровати, они спустились вниз — как раз в тот момент, когда ворвавшийся с улицы Дарнторн извинялся перед «Мельником».

— Простите, мастер, я немного задержался, — говорил он сбившимся от бега голосом, стирая пот со лба разорванным во время драки рукавом.

— Ваше имя?

— Льюберт Сервелльд Дарнторн. Я...

— Я знаю, кто вы. Дайте свою грамоту и сядьте. Да! Все остальные — тоже подойдите сюда и положите ваши грамоты на стол.

Льюберт отдал грамоту и начал беспокойно озираться. Крикс не сомневался, что он знает, кого именно высматривает его недруг. Он дождался, пока Льюберт, наконец, найдет его глазами, и демонстративно помахал ему полученным от Хлорда свитком. Юлиан как в воду глядел, сказав, что Льюберт «взбесится», узнав про грамоту. Если до этой минуты Крикс еще надеялся, что сможет как-нибудь ужиться с Дарнторном, когда про ссору во дворе все окончательно забудут, то теперь он как-то сразу понял, что Дарнторн отнюдь не собирается с ним «уживаться». Льюберт даже побледнел от ярости, и, кажется, только присутствие Наставника могло заставить его молча пройти мимо.

Не успел Крикс положить перед Талгвиром грамоту и, в свою очередь, отойти от стола, как двери холла распахнулась, пропуская Хлорда.

— Вот и ваш Наставник, — с явным облегчением сказал Талгвир, отодвигая грамоты и оборачиваясь навстречу входящему в зал мужчине. — Мастер, вы уже свободны?

— Да. Спасибо, что взялись помочь... Вы меня очень выручили.