Истинное зло (ЛП)

Глаза Крины скользнули по комнате, остановившись на кабане с мечом в морде. Она вздохнула, провела рукой по волосам и распустила аккуратный пучок на затылке. Ее волосы распустились, извиваясь узорами по плечам.

— Когда я была молода, я…стремилась к величию. Я предавалась магии и знаниям, об упоминании которых многие почувствовали бы себя некомфортно.

Взгляд Тома был острым и свирепым.

— Ты была посредствена в магии. Ты и сейчас такая.

— Работе палочкой, — поправила его Крина. — Я не способна к различной работе палочкой. Я пожертвовала этим в пользу другой информации.

Том смотрел на неё, огонь горел в его глазах. Он словно молча спросил: что еще?

— Как ты знаешь, у меня большой опыт в маггловской медицине, — сказала она. — Я решила… Если я не могу творить магию в такой же степени, как мои сверстники, я изучу тело и все, чем мы являемся.

— Ты была слишком жалкой, чтобы стать волшебной целительницей, — сказал он. Рот Тома чуть не скривился в смехе, совершенно ошеломленный осознанием истинной ипостасивеликой и страшной мадам Димитриу. — Ты не смогла бы быть целителем.

— Я не могла, — сказала она. — Я отправилась в мир маглов и начала там свое образование. Я получила степень доктора в философии и в клинической психологии, а также прошла курсы магического образования. Я перешла от тайн тела к тайнам ума.

Том напевал какую-то плоскую мелодию.

— Твоя первая статья была…как давно?

— Примерно пятнадцать лет. Мне было двадцать шесть, когда я выпустила свою первую публикацию. — Крина потянулась, расстегивая длинные сапоги, чтобы положить их на ковер. Ее изысканная шуба была оставлена у двери, и она осталась в удивительно непринужденной рубашке с пуговицами и брюках. — Моя интеграция маггловской психологии и магических искусств разума привела меня к моему успеху.

— Ты уверена в этом? — спросил ее Том. Он встал и прошелся по комнате, разглядывая выставленные коллекции. Картина в рамке с прижатыми бабочками. Плакат и трофеи международных конвенций. — Я полагал, что ты лишила себя магии.

Крина откинула голову назад и рассмеялась.

— Так вот что тебя беспокоит? — спросила она. — Да, Том. Я экспериментировала с модификацией тела, причем довольно широко. Я перенаправила свои магические способности в свой разум, ограничив магию палочки, но увеличив свою ментальную магию. Астральная проекция, ментальное отображение, эмоциональный контроль и когнитивные способности.

Том Риддл остановился, застыв посреди комнаты. Он посмотрел на нее, сбитый с толку и застигнутый врасплох. Он не ожидал ее признания, ее откровенного отказа от последствий сокрушительным разоблачения. Секрет, который разрушит ее карьеру, ее жизнь.

— Я много лет изучала ритуалы, Том, — со знанием дела посочувствовала Крина. — Как, по-твоему, я нашла эту книгу о Крестражах? Если бы не я, ты искал бы, наверное, десять лет, зная лишь полуправду о таких вещах.

— Ты… — удивленно сказал Том. — Ты сделала модификацию тела.

— Конечно, — сказала Крина. — Я пью яд. Хочешь посмотреть?

Крина Димитриу, поудобнее устроившись на диване с подушкой и толстой книгой перед собой, начала расстегивать рубашку. Том отвел глаза, вспомнив о ее возрасте и коже. Крина расстегнула одежду от груди до пупка, обнажив едва заметное черное нижнее белье.

— Посмотри, Том, — сказала она со смехом. — Вот как выглядит отчаяние.

Том посмотрел на нее, вопреки здравому смыслу, и принялся изучать ее кожу. Толстый шрам рассекал торс от грудины до того места, где он спускался под брюки. Уродливая веревка серебристой рубцовой ткани, текстурированная кривыми волнами на ее теле.

— Посмотри на меня, Том, — гордо прошептала она. — Полюбуйся.

Ее пальцы впились в ужасный шрам, зажимая жилистую плоть между ногтями. Она повернула запястье, и узловатые шишки размотались — и Крина Димитриу расстегнула молнию на своей плоти.

Запах ударил сильнее, чем любая пуля. Тихая ударная волна, пахнущая гнилью и разложением. Воняло, как от Темзы во время Блица, как от трупа Василиска, который он сжег дотла. Крина улыбнулась ему, когда ее органы сдвинулись и выплеснулись из вивисекированной грудины, как из перевернутой миски с тушеным мясом. Огромные кишечные трубки и масляно-желтый жир образовывали словно гирлянды из попкорна от одной к другой. Маринованная белая плесень ее печени подмигивала ему сквозь окровавленные ребра. Ее легкие, черные гноящиеся комки, расширялись и сжимались, но не под воздействием биологии. Ее живот свисал, как раздутый круглый мешок.

— Уже не так любопытно? — спросила его Крина. Она схватила ядовитое вино из белладонны и принялась жадно глотать его, словно это был нектар. Том наблюдал, как ее живот раздувается, становясь багровым и жилистым под тяжестью вина. Он едва сдержал рвотный позыв.

— Я знаю, немного грязновато, — извинилась она. Кровь, запекшаяся кровь и другие жидкости уже просочились из ее открытой полости, растекаясь по кушетке и капая на пол, где дразняще свисали ее кишки. — А выгода в том, что теперь я могу выпить все вино в мире.

— Ты гниешь, — прохрипел Том. — Я знаю, что такое трупы и ты — мертва.