Истинные приключения французских мушкетеров в Речи Посполитой

— И все же я бы хотел знать имя человека, который может убить меня или же кого могу убить я сам, — д’Артаньян стоял на своем с упрямством гасконца, коим, как мы знаем, он и был.

— Ну что ж, извольте. Хотя лучше, все же, вам не требовать, чтобы я открыл свое имя.

— Почему же?

— Потому что меня считают умершим, и меня это вполне устраивает, соответственно, мне бы не хотелось, чтобы кто-либо узнал — кроме самых близких друзей, — он сделал неопределенный жест в сторону двух других мушкетеров, — о том, что я жив, а потому я буду вынужден вас убить, чтобы моя тайна не была раскрыта.

Д’Артаньян, казалось, не был впечатлен этим пассажем.

— Назовите ваше имя, сударь, прошу вас!

— Ну, что ж… Арман де Силлег д’Атос д’Отвьель. Друзья зовут меня Арман. Или Атос, — сказал молодой человек, приподняв край своей шляпы. — Вы удовлетворены?

— Вполне. Кажется, я припоминаю ваше имя — оно называлось в связи с одной серьезной дуэлью на Королевской площади. Мне казалось, вы были в ней убиты?

— Тогда, как видите, я воскрес. Теперь, думаю, вы поняли, почему я отказывался назвать свое имя?

— Да сударь, — ответил гасконец, который неожиданно для себя нашел в этой далекой стране земляков, так как, судя по фамилиям, все они были родом из его родной Гаскони.

— В таком случае — к бою, — скомандовал Арман д’Атос и встал в стойку.

— Еще кое-что, — сказал д’Артаньян.

— Что же? — на лице Атоса появилось выражение нетерпения, что было ему несвойственно.

— Господа, разрешите мне принести вам свои извинения, — произнес д’Артаньян.

— О, черт! — воскликнул Исаак де Порто.

— Невероятно! — сказал Анри д’Арамиц.

Атос не проронил ни слова, его лицо лишь помрачнело.

— Боюсь, вы не поняли меня, господа, — сказал д’Артаньян. — Если господин Атос убьет меня, что, правда, маловероятно, тогда вы, господин де Порто, и вы, месье д’Арамиц, не получите полагающейся вам сатисфакции. При этом шансы господина д’Арамица скрестить со мной шпаги, просто ничтожны. Именно за это я прошу у вас прощения, господа, а не за что-либо другое.

Мушкетеры одобрительно закивали.

— А теперь — к бою! — выкрикнул д’Артаньян и встал в стойку напротив Атоса. Тот, отдав должное сопернику, вновь вынул шпагу из ножен и начал приближаться к д’Артаньяну.

Клинки вот-вот должны были зазвенеть на этой лесной опушке, окрашенной лучами утреннего солнца, как невдалеке послышался звук приближающихся лошадей. Вскоре на дороге появились шесть всадников. Все они были одеты в черное.

— Проклятье! Немецкие гвардейцы! — воскликнул Исаак де Порто.

— Кто бы мог подумать, что эти скифские просторы окажутся столь же оживленным местом как улица Сент-Оноре! — пробормотал Анри д’Арамиц.

— Эй, французы, — окликнул компанию один из новоприбывших, — вы решил устроить дуэль? Или это просто тренировка?

— С пленником? — со смехом сказал второй немец.

— Может быть, вы хотите опустить этого шпиона? — добавил третий.

— А может они и сами шпионы. Признаюсь, я никогда не доверял этим французам! — с наглой ухмылкой сказал четвертый, и все немцы разразились хохотом.

— Эй-эй, полегче! — крикнул Исаак де Порто и обнажил шпагу. Д’Арамиц последовал его примеру, а Атос и д’Артаньян, как мы знаем, уже были на изготовке.

— Свяжите руки пленнику и следуйте за нами, — сказал первый немец, который, очевидно, был за главного. Это он был в составе разъезда, захватившего д’Артаньяна, а потом, обозленный чем-то на Атоса, поспешно уехал. Теперь стало понятно, что он ездил за подкреплением.

— Езжайте-ка своей дорогой и не искушайте судьбу, — ответил на это д’Арамиц. Ангельская улыбка играла на его губах.

— Если вы будете сопротивляться, мы силой заставим вас подчиниться! — зарычал немец.

Все шестеро спешились и вынули шпаги из ножен.

— Что будем делать? — спокойно сказал Атос.

— Их шестеро, а нас трое — по два на каждого, — весело отозвался де Порто.

— И есть еще один, который, по идее, должен был быть другом, но оказался хуже врага, — вернулся к своей меланхоличности д’Арамиц.

Трое друзей повернулись к д’Артаньяну. Его глаза блестели, ноздри раздувались, желваки на скулах ходили ходуном.

— Я француз. И я бывший мушкетер, как и вы. Если вы позволите мне, я буду биться с вами плечом к плечу, и, уверяю, вы не пожалеете.

Исаак де Порто и Анри д’Арамиц вопросительно посмотрели на Атоса.

— У нас нет особого выбора, — голос Атоса звучал ровно. Дайте слово дворянина, что не сбежите от нас, если мы выйдем из этой переделки живыми. Если же мы погибнем или будем ранены, вам придется самостоятельно разбираться с немцами. Впрочем, я в этом сильно сомневаюсь.

— Обещаю. Вот вам моя рука, — воскликнул д’Артаньян. Он снова чувствовал себя мушкетером, предвкушение сражения пьянило его.

Атос пожал протянутую руку д’Артаньяна, двое других мушкетеров положили свои правые руки сверху.

— Местным жителям сложно произносить наши имена, — продолжал Атос, — поэтому в польской армии мы известны как Атос, Портос и Арамис. Не знаю, как сложится дальше, но пока: Атос, Портос, Арамис, д’Артаньян! Вперед! — негромко сказал он.

— Ну, что же, вы будете благоразумными? — нетерпеливо крикнул главный немец.