Истинные цвета

— Молчи, не говори ничего. Пожалуйста, я не хочу этого слышать! Если бы я действительно был хорошим бизнесменом, то давно бы научился смиряться с потерями.

— Я должна тебе сказать…

Его ласковые пальцы закрыли ей рот.

— Нет. — Он слегка прикоснулся губами к ее губам и прижал Никки к себе. — Только не сейчас. Если ты произнесешь то, что я жажду услышать, то только из жалости ко мне. Нет, не возражай. — Из его груди вырвался судорожный вздох. — Я должен идти.

Он поцеловал ее в лоб и ушел.

— Конечно, со стороны Джулиана это ужасно — вот так взять и исчезнуть сразу после обеда. Но еще в детстве у него завелась такая привычка — когда что-то его мучило, он на некоторое время пропадал и разбирался в себе в одиночестве, — сказала Кэт, взглянув на Никки, сосредоточенно работавшую за мольбертом. А вот Никки-то никак не страдает, а прямо-таки светится от счастья, подумала она про себя и мысленно усмехнулась.

Но сама Никки, если бы ей сказали об этом, стала бы все отрицать — ничего подобного, вовсе она не сияет! Она все еще не понимала, почему Джулиан запретил ей говорить о своих чувствах к нему.

— Кэт, держу пари, что вы самый плохой рыболов на свете. Вы закидываете удочку, поднимая тучу брызг, а ваши лески фосфоресцируют, распространяя вокруг себя оранжевое сияние, и ощетиниваются крючками.

— Неужели так сурово? — Кэт усмехнулась.

— Да. А теперь давайте помолчим, или мне придется изобразить у вашего рта еще одну морщинку.

— Избалованное дитя, — заметила Кэт, но Никки едва ли это услышала.

Все ее внимание сосредоточилось на работе. Час назад она завершила самое главное: лицо Кэт и ее руки. Женщина на холсте была личностью; чувствовались ее громадный самоконтроль и уверенность в себе. Очки в темной оправе она держала в руке, слегка отвернувшись от зрителя, и иронический блеск глаз придавал лицу такое выражение, как будто она только что выслушала несусветную глупость и собирается сказать собеседнику все, что думает по этому поводу.

Когда Никки наконец заметила, как неудобно ее модели, сердце ее немного смягчилось.

— Хорошо, Кэт, можете говорить, но только не шевелитесь — пусть двигаются одни губы.

— Прекрасно. Кстати, я хотела бы знать, дошло ли у вас дело до главного…

Никки пришлось долго соображать, прежде чем она догадалась, что Кэт имеет в виду.

— Вы это о свадьбе?

— Да, именно о ней.

— Нет, не дошло.

Кэт фыркнула:

— Я все больше разочаровываюсь в своем внуке. Интересно, может, мне объяснить ему, как это все делается?

Никки вспомнила, как хорош был Джулиан, когда они занимались любовью под барабанную дробь дождя, и улыбнулась:

— Не думаю, Кэт, что это понадобится. — Их взгляды встретились, и улыбка на лице Никки стала шире. — Мне кажется, может дойти и до этого. Очень вероятно. Я имею в виду свадьбу.

Кэт глубоко втянула в себя воздух, потом шумно выдохнула:

— Что ж, это придало мне сил, и может, меня хватит еще на три часа позирования. Хотя не уверена, что смогу после этого двигаться.

— Не нужно мучиться еще три часа, я закончу через пятнадцать минут, если вы будете сидеть смирно!

— Но я не могу сидеть смирно! Ты мне сообщила такую замечательную новость! Скажи пожалуйста, сколько будут сохнуть краски? Мне не терпится вставить портрет в раму.

Опять у нее вид, как у кота, который вылакал хозяйские сливки, подумала Никки и ответила:

— Примерно неделю.

— Целая неделя! Что ж, придется с этим смириться. У меня в этом случае будет больше времени, чтобы обдумать, как лучше провести презентацию.

— Презентацию? — Кисть Никки замерла в воздухе.

Черные глаза Кэт сверкнули.

— Хотела было сделать тебе сюрприз, но у меня не хватит воображения, чтобы заставить тебя быть здесь в нужный час и в соответствующем наряде.

Никки помыла кисти и отложила в сторону, не осмеливаясь открыть рот. Когда потрясение прошло, она сказала:

— Теперь можете встать. Я закончу без вас.

Кэт поднялась на ноги, скрывая гримасу боли, — ее суставы с трудом разгибались. Она зашла за спину Никки, положила руки ей на плечи и в радостном изумлении стала рассматривать портрет.

— Это нечто особенное, дорогая, — сказала Кэт; в горле у нее застрял комок от волнения.

Никки погладила морщинистую руку, что лежала у нее на плече.

— То, что Джулиан привез тебя сюда, чтобы написать мой портрет, оказалось самым чудесным подарком за всю мою жизнь, — продолжала Кэт.

— Спасибо, Кэт, — вслух сказала Никки, а про себя подумала: это бесценный дар для нас обеих.

— Джулиана все еще нет? — спросила Никки в телефонную трубку.

— Он только что вышел. Думаю, сегодня он больше сюда не вернется, миссис Дюваль. Что ему передать?

В это мгновение в комнату вошла Кэт, держа в руках горшок с африканскими фиалками, и спросила:

— Тебе так и не удалось добраться до Джулиана?

Никки прикрыла микрофон рукой:

— Нет. Это всего лишь Свенсон.

Кэт закатила глаза:

— Снова эта шведка — прямо Атилла!

В трубке послышался тихий женский смех — очевидно, Кэт говорила слишком громко.

— Передайте привет миссис Гаррингтон, — сказала секретарша. — Так вы оставите сообщение?