Истинный д`Артаньян

К счастью, весной 1664 года король уехал из Парижа в Фонтенбло и решил увезти с собой Палату правосудия и обвиняемых. Поскольку не было возможности надежно охранять заключенных в месте, «кое было создано для развлечения и удовольствий», было решено разместить их по соседству, в старой тюрьме Морэ, куда д'Артаньян явился 21 апреля, чтобы осмотреть это внушительное здание, в котором ему предстояло командовать. Защищенная подъемным мостом и толстыми — в несколько метров — стенами, эта башня-крепость полностью обеспечивала надежную охрану узника. Тем не менее дотошный тюремщик приказал кое-что перестроить в интерьере и счел за благо поставить на окнах решетки.

Вплоть до последнего момента план переезда хранился в полной тайне от бывшего суперинтенданта и его собратьев по обвинению. В Фонтенбло, в Овальном кабинете, где его принял Людовик XIV, д'Артаньян получил указание не позволять своим узникам говорить с кем бы то ни было, даже со своими адвокатами, — настолько еще вызывало страх былое могущество Фуке.

«Мы не должны ничего упускать из виду, — писал Фуко Кольберу 4 июня. — Гордыня его сторонников все еще непомерна, все полны угроз, и г-н д'Артаньян сказал мне сегодня, что Вам, сударь, следует остерегаться более, чем когда-либо. Он, кстати, счел необходимым поехать завтра в Морэ, желая лично убедиться, в каком состоянии находится это место, прежде чем перевозить туда заключенных».

17 июня два советника Фуке, Озане и Лост, придя в Бастилию для консультации со своим клиентом, были отправлены обратно д'Артаньяном, который просил их через неделю приехать в Морэ.

24 июня 250 мушкетеров поскакали в качестве эскорта за пятью тяжелыми каретами, увозившими всех обвиняемых; каждая карета была запряжена шестеркой лошадей. За ними ехали две повозки с багажом и материалами следствия. В полдень сделали остановку в Плесси, где д'Артаньян приказал накрыть обед для своих подопечных в разных комнатах. Вечером все прибыли в пункт назначения.

25 июня, как и было условлено, Озане и Лост явились к воротам тюрьмы, откуда тюремщик, как настоящий цербер, послал их прочь, сообщив, что по приказу короля они смогут увидеться со своим клиентом не ранее вторника 1 июля. Обменявшись с д'Артаньяном любезными колкостями, два судейских чиновника покинули крепость, вернулись в «отвратное жилище», которое нашли себе в городе, и стали ждать, когда можно будет поговорить с Фуке.

Спустя два дня Людовик XIV объявил д'Артаньяну, что отныне он должен запретить адвокатам приходить в тюрьму в другие дни, кроме вторника и пятницы. Еще более жестким ограничением права посещения стало то, что тюремщик получил приказ присутствовать при всех встречах. Королевский приказ был предъявлен адвокатам, когда они появились на подъемном мосту тюрьмы 1 июля. Д'Артаньян настежь распахнул перед ними двери, однако на этот раз они уже сами отказались встретиться со своим клиентом на таких условиях.

За несколько месяцев до того, еще в Венсенне, наш мушкетер уже объявил им, что у него есть приказ присутствовать при их беседах с клиентом. Озане и Лост ответили тогда, что они не смогут исполнять свои обязанности, если им не будет предоставлена свобода. Они особенно подчеркнули, что «их весьма почтенный возраст несколько затрудняет им слышание», а потому приходится говорить громко и «с усилием, дабы они могли отчетливо слышать то, что им сказано, и свободно обсуждать все вопросы, появление которых они могут предвидеть». Тогда д'Артаньян передал эти аргументы королю, и тот ими удовлетворился.

Узнав, что король вновь отдал тот же приказ, Фуке стал энергично протестовать. «До какой крайности, — воскликнул он, — хотят довести человека и так растоптанного страшными врагами, которым бесконечно доверяют в делах! Как может он серьезно заниматься своей защитой, если во время визита адвокатов он должен быть окружен „подозрительными личностями?“

Несчастный Фуке понимал, что упорно добивающийся его погибели клан подстерег, обложил его со всех сторон и хочет заставить замолчать. Стена молчания, возведенная д'Артаньяном вокруг его тюрьмы, еще сильнее подчеркивала это ощущение подавленности. Никаких сомнений в том, что тюремщик принимает участие в выполнении плана, составленного его врагами. Не доверяя больше приятному обращению д'Артаньяна, Фуке стал видеть в нем «подозрительную личность», способную передавать обвинению конфиденциальные сведения.