Истинный д`Артаньян

«Я должна рассказать Вам, что я сделала. Представьте себе: дамы предложили мне пройтись до Арсенала, чтобы повидать нашего бедного друга. Я была в маске и весьма издалека увидела, что он идет. Рядом с ним был г-н д'Артаньян, а сзади, в 30-40 шагах, — 50 мушкетеров. У него был весьма задумчивый вид. Что до меня, то, когда я его увидела, у меня задрожали колени, а сердце забилось так сильно, что это было совершенно невыносимо. Проходя мимо нас по дороге к темнице, д'Артаньян подтолкнул его и обратил на нас его внимание. Тогда он поприветствовал нас, и на его лице появилась знакомая Вам улыбка. Не думаю, чтобы он узнал меня; однако уверяю Вас, мне стало не по себе, когда я увидела, как он входит в эту маленькую дверцу».

В четверг 4 декабря допросы были завершены. На следующий день д'Артаньян, желая предупредить возможную бурную реакцию своего подопечного, явился с визитом в его камеру в 8 часов утра. Он нашел его у огня со священной книгой в руке, глубоко спокойного и полного самообладания.

— Сказать по правде, сударь, — признался он Фуке, — вы меня постоянно удивляете. Я думал, что сейчас, когда при ближается вынесение приговора, вы будете заниматься со ставлением последних соображений по этому поводу.

— Моя карта бита, — ответил Фуке. — Мне остается лишь молиться Богу и ждать приговора. Каким бы он ни был, я приму его с тем же спокойствием духа, в котором вы видите меня сейчас. Я готов ко всему.

13 декабря в 3 часа утра в парижском небе появилась комета. «Благоприятный знак! — воскликнули сторонники опального суперинтенданта. — Еще не все потеряно...»

«Поначалу, — пишет добрая Севинье, — ее заметили только женщины, и над ними посмеялись, однако потом ее видели все. Г-н д'Артаньян бодрствовал всю прошлую ночь и тоже прекрасно ее видел».

Говорят, мушкетер даже пошел среди ночи к своему заключенному, чтобы показать ему высоко над башней Святой Капеллы это замечательное светило, явившееся из другого мира и освещавшее небо спящей столицы своим ярким хвостом.

Комета принесла Фуке удачу! 20 декабря, в первую очередь благодаря ловкому вмешательству д'Ормессона, Палата правосудия вынесла ему менее жестокий приговор, чем можно было ожидать: он был приговорен к изгнанию. Друзья Фуке воспряли духом и от радости чуть не спалили Париж огнем своих факелов. Среди противников воцарилось глубокое уныние, смешанное с несказанной яростью. Король получил известие о приговоре, будучи у мадемуазель де Лавальер. Сдерживая гнев, он бросил только:

— Если бы его приговорили к смерти, я позволил бы ему умереть.

В любом случае приговор Палаты нельзя было привести в исполнение. Если до настоящего времени Фуке охраняли со столькими предосторожностями, то это было не столько из боязни, что он убежит, сколько из-за того, что он, по словам аббата Буллио, знал «секреты государства». Не могло быть и речи об изгнании человека, который слишком много знал. Потому, несомненно по наущению Мишеля Ле-теллье, король заменил предписанное судом изгнание на пожизненное заключение. На памяти следователей еще никогда не было подобного скандала.

Фуке, уже состарившийся и измотанный, должен был провести остаток своих дней в тюрьме Пиньероля, небольшого французского города на обращенном к Италии склоне Альп. По рекомендации д'Артаньяна охрана бывшего суперинтенданта была поручена одному из его квартирмейстеров г-ну де Сен-Мару. Этот старый вояка, в юности служивший в мятежных войсках принца Конце, был, по мнению мадам де Севинье, «весьма порядочным человеком».

Тем не менее король настоял на том, чтобы д'Артаньян, несмотря на усталость и отвращение к подобного рода поручениям, сопроводил заключенного до пиньерольской темницы.

В понедельник 22 декабря, как рассказывает д'Ормессон, «г-н д'Артаньян, вернувшись от г-на Летеллье, где он беседовал с ним наедине, обнял меня и сказал мне на ухо, что я человек знаменательный1, что он ничего хорошего от всего этого дела не ожидает и что, как только он вернется, то обязательно заедет ко мне. Мне показалось, что он опечален этой поездкой в Пинъероль, которую ему навязали и от которой он не мог отказаться».