Истины. Будущее Америки в первую очередь

Но если принять скалярный взгляд на гражданство, то лояльность — это лишь один из нескольких факторов, которые имеют значение. И каждый фактор — это просто вопрос степени. Предположим, бабушка и дедушка человека, родившегося в Америке, приехали в США из Германии, и он решил провести время в другой стране, а позже решил стать ее двойным гражданином. Это означает, что он может голосовать на их выборах, служить в их армии, носить паспорт этой страны и идентифицировать себя как гражданина этой страны при поездках за границу. Является ли такой человек «более или менее» американцем, чем родившийся в Америке сын пакистанского иммигранта, который любит есть карри и смотреть крикет, но при этом присягает на верность только Соединенным Штатам Америки и никакой другой стране? С моей категориальной точки зрения, ответ очевиден: единственная лояльность и юридическое признание — это все, что имеет значение. С точки зрения скалярного подхода, ответ совершенно аморфен.

Этнонационализм VS. Гражданский национализм

Это подводит нас к теме другого запрещенного слова на букву «Н»: национализм. Это слово имеет негативный оттенок. Но это не так. Национализм — это мощная сила, которая сформировала мир, в котором мы живем, во благо.

Национализм отражает мировоззрение, согласно которому граждане должны поддерживать интересы своей собственной нации выше интересов других наций. Он часто сопровождается мнением, что собственная нация по своей сути превосходит, по крайней мере в некоторых отношениях, другие нации. Я называю себя американским националистом, потому что считаю, что Соединенные Штаты Америки — величайшая страна на земле и что первый и единственный моральный долг американских лидеров — отстаивать интересы граждан США.

Но многое зависит от концепции гражданства, которую мы только что обсуждали. Если вы считаете (как и я), что гражданство — это исключительно лояльность к своей нации, то национализм — это гражданская концепция, а не этническая или родовая.

За исключением коренных американцев, каждый американец — либо иммигрант, либо его потомок. У нас нет государственной религии. Мы не присягаем на верность монарху. У нас нет национальной этнической принадлежности. У нас не только нет национальной религии, монарха или этнической принадлежности, но и наша приверженность их отсутствию является основой нашей национальной идентичности.

Американская национальная идентичность основывается на идеалах, объединивших 250 лет назад разношерстную группу людей. Идея о том, что вы можете свободно высказывать свое мнение, если только я могу высказать его в ответ; идея о том, что вы можете исповедовать свою религию, не мешая правительству; идея о том, что вы продвигаетесь по службе в Америке, основываясь на упорном труде и заслугах, а не на месте вашего рождения; идея о самоуправлении, а не об аристократии.

Если это основа американской национальной идентичности, то что значит быть американским националистом? Это значит, что вы верите в исключительность этих идеалов, в то, что они составляют основу величайшей нации, известной человечеству, и что мы обязаны завещать эти идеалы потомкам, потому что если Соединенные Штаты Америки не сделают этого, то не сделает ни одна другая нация.

Люди забывают, что национализм как концепция берет свое начало в глубокой древности.[163] До того как его испортили Гитлер и Сталин, он был просвещенным, либеральным идеалом. В классическую эпоху он был решением проблемы трайбализма и междоусобиц, от которых страдали древние цивилизации и, в частности, Древняя Греция. Как объяснил Виктор Дэвис Хэнсон из Гуверовского института, само слово «нация» происходит от латинского слова natio. В те времена национализм считался «прогрессивной идеей, которая, в отличие от греческого города-государства, где люди с одинаковым языком, примерно одинаковыми традициями и одинаковой этнической принадлежностью были политически раздроблены, в Италии придумали новую концепцию объединения» как «более справедливый и успешный способ решения соперничества между разными народами». Древний Рим, напоминает он, «был многорасовым обществом, как и наше собственное». Он включал в себя большую часть Западной Европы и часть Северной Европы, а также Африку и Ближний Восток. Ему нужен был способ объединить свой народ. Учитывая его разнообразие, объединение на основе этнической или религиозной однородности было неприемлемо. А учитывая ее либеральные идеалы, применение силы также не рассматривалось.

Но было и третье решение. То, которое могло бы объединить людей разных рас, национальностей, религий в единую страну. Решение, которое Хэнсон называет «очень редким». Настолько редкое, что ни одна цивилизация со времен Рима не смогла его осуществить. За исключением Соединенных Штатов.