Источник

– Извините, ошибся, – машинально пробормотал человек, исчезая за дверью. Ивар равнодушно проводил его взглядом. В этой реальности они не были знакомы, и корреспонденту регионального филиала столичной газеты, возвращавшемуся из командировки на войну, не было никакого дела до круглолицего типа, с нетрезвых глаз перепутавшего дверь. Впрочем, нет, именно глаза, занимавшие весьма незначительное место на обширной пьяной физиономии, были абсолютно трезвыми. В считанные секунды они обшарили купе, не пропустив решительно ничего.

Ехать было невыразимо скучно. За шесть часов езды Ивар приобрел стойкое отвращение ко всему: к неизменно тоскливому пейзажу за окном, к невыносимо несчастным станциям, на которых поезд считал своим долгом останавливаться, к острому запаху неуверенности в завтрашнем дне, или попросту говоря страха, который густо пропитал еле плетущийся состав. Но более всего Ивара раздражали говорливые попутчики, не умолкавшие ни на минуту. Подобно чудом уцелевшим свидетелям всемирной катастрофы, они испытывали необходимость выплеснуться в словах, вновь и вновь возвращаясь к незначительным, в сущности, подробностям последнего боя. Ивар прекрасно понимал их состояние, что нисколько не мешало ему тихо их ненавидеть.

От тоскливых однообразных разговоров соседей почему-то захотелось есть, однако все взятые в дорогу припасы были уже уничтожены. Оставались еще деньги, а где-то в середине состава должно было находиться богоугодное заведение под названием вагон-ресторан. Ивар неохотно поднялся и двинулся к выходу из купе. В дверях он неожиданно для самого себя оглянулся и встретил уверенный и, как ему показалось, слегка насмешливый взгляд беженца. Взгляд неприятно знакомый.

В тамбуре перед вагоном-рестораном Ивар наткнулся на толстяка, недавно заглядывавшего в купе. Тот посторонился, пропуская Ивара, а затем бросил под ноги недокуренную сигарету и решительно потопал в противоположном направлении.

Внутри ресторана было довольно прохладно, а предложенные блюда оставляли желать лучшего. Старательно пережевывая нечто, символизирующее мясо, Ивар внимательно разглядывал товарищей по несчастью: за столиком напротив три сумрачных личности, в которых любой непредвзятый наблюдатель без труда узнал бы любителей половить рыбку в мутной воде, на пониженных тонах оживленно обсуждали свою затею. Кроме них и джентльмена неопределенного возраста, задумчиво сидевшего над бокалом вина, в ресторане никого не было. Ироническая улыбка, с которой одинокий чудак изучал свой напиток, напомнила Ивару его соседа-беженца. Черт! Бросив на стол деньги, которых наверняка хватило бы, чтобы заплатить за два таких обеда с чаевыми впридачу, Ивар ринулся к выходу.

Едва приоткрыв двери своего купе, Ивар понял, что безнадежно опоздал: оба попутчика-военных сидели, привалившись друг к другу, на лицах, словно приклеенные, висели улыбки победителей, а лоб каждого из них украшало маленькое черное отверстие. Беженца в купе, разумеется, не было, а на полу Ивар заметил недокуренную сигарету того же сорта, что курил толстый соглядатай.

Проклятие! Ехать в одном купе с Жозефом и догадаться об этом, когда уже поздно что-либо делать – это не простая оплошность, это чудовищная ошибка. Ивар осторожно прикрыл дверь и вышел в коридор. Пока есть время, надо что-то предпринять. Убравший агента наверняка был человеком Карлоса, и в поезде его уже не найти. Но слишком тесно все было завязано в этой истории. Ивар не поручился бы, что в том же поезде нет представителей других заинтересованных лиц. И если внимательно поискать по вагонам…

Теперь уже Ивар шел вдоль состава, заглядывая в каждое купе. Неожиданно распахнулась дверь туалета, и Ивар чуть не налетел на выходящую оттуда женщину. Совершенно автоматически, не осознавая еще своих действий, он толкнул ее обратно и мгновенно закрыл за собой дверь.

– Ивар? – гримаса изумленного недовольства на лице Шарлотты быстро сменялась выражением настороженности, если не сказать испуга.

– Да вот, ездил с экскурсией на войну, – Ивар пристально посмотрел на женщину. – Случайно встретил в поезде знакомого, а он что-то решил потеряться.

– А я-то тут при чем? – Шарлотта попыталась проскользнуть к двери.

– Моего приятеля звали Жозефом, – медленно произнес Ивар, внимательно наблюдая за Шарлоттой. По тому, как изменилось ее лицо, он понял, что она еще не знала об исчезновении агента и уж во всяком случае, не была причастна к этому.

– Случайно, говоришь, – она неожиданно подняла глаза и в упор взглянула на Ивара. От жгучей ненависти ее взгляда он чуть не задохнулся. – Что-то слишком много случайностей происходит у вас с Карлосом.

– У нас?

– Ну да, у вас, свихнувшихся на секретности своего проклятого эксперимента. Чем вам помешал Жозеф, зачем вы его убрали?

Неожиданность обвинений на мгновение отбила у Ивара способность соображать. Этого оказалось достаточно, чтобы Шарлотта перешла в наступление по всему фронту: