Источник

Ивар заметил, как разливавший водку Карлос внимательно посмотрел на него, прямо как удав, выбирающий себе кролика на закуску.

– Ну, что скажешь? – нетерпеливо переспросил Морис.

– Я думаю, столица по-своему права, – медленно проговорил Ивар (краем глаза он заметил мимолетную гримасу удовлетворения на лице Карлоса). – Машина установлена и проверена, и нет никаких технических проблем, которые не позволяли бы нам произвести окончательное преобразование. Разумеется, путь постепенных изменений представляется нам более надежным, но если существует необходимость ускорить эксперимент, это можно сделать.

– Но существует также риск, – начал Морис, – что при тотальном одномоментном изменении возникнут неуправляемые побочные процессы, которые не наблюдаются при локальных изменениях реальности.

– Это ничем не подтвержденное подозрение, – отрезал Ивар. («Неужели эти напыщенные павлины до сих пор не поняли, что своим вмешательством в настоящее уже давно сделали эти изменения необратимыми», – отвращение к происходящему было настолько сильно, что не хотелось даже додумывать, как далеко все зашло на самом деле.) Сделав паузу, он опустошил свою рюмку и брезгливо закусил шоколадом. – Кстати, ваш осторожный (он произнес это слово с оттенком презрения) путь вовсе не гарантирует от сбоев практически на любом этапе.

– Но ведь это будут частности, – возмутился Морис, – которые тут же можно будет устранить.

– Вы в этом уверены? – ласково осведомился Ивар, одарив собеседников самой очаровательной улыбкой, на какую только был способен. Двое из них озадаченно молчали. Только Карлос, разливая очередную порцию водки, еле заметно улыбался каким-то своим мыслям, и казалось, совсем не интересовался возникшим спором.

– Нет, мы не можем пойти на такую авантюру, – начальственным тоном произнес наконец Этьен. Морис согласно кивнул головой.

– Вы просто боитесь того, что придет после окончательного преобразования, – Ивар рассмеялся; смех был сухой и жесткий, как песок, гонимый пустынным ветром. – Вы просто боитесь завершения эксперимента.

Глядя на их одеревеневшие, похожие на старинные маски южных народов лица, Ивар спросил себя, из-за чего, собственно говоря, он ввязался в этот спор. Разве у него самого недостаточно оснований предполагать, что скорейшее завершение эксперимента приведет к итогу, которого никто из этих, включая Карлоса, не ожидает? Да и нужен ли ему вообще этот эксперимент, о котором он еще несколько дней назад не имел ни малейшего представления?

Из оцепенения его вывело странное хихиканье. Подняв голову, он увидел искаженную смехом физиономию Карлоса.

– Господа, кто-нибудь хочет соленых огурчиков? – давясь смехом, выговорил тот. – Я совсем о них забыл.

Ивар пристально вгляделся в это растаявшее от хохота лицо и произнес на языке Восточной провинции единственное известное ему слово. Разумеется, это было ругательство.

Против обыкновения Франсуаза оказалась так любезна, что даже после безуспешных попыток выудить у Ивара причину столь несвоевременного внимания к нему со стороны институтского начальства не вышла из себя. На все ее настойчивые вопросы следовало только раздраженное рычание человека, впервые в жизни взбунтовавшегося всерьез. Озадаченная этим взрывом, она сама предложила подвезти его домой, надеясь по пути все-таки прояснить интересовавшую ее ситуацию. Но Ивар напряженно отмалчивался всю дорогу. Только войдя в подъезд дома, он вдруг сообразил, что напоминал ему автомобиль Франсуазы. Такие доморощенные джипы выпускал во время славной революции один нелегальный заводик неподалеку от города, и на них любили разъезжать боевики из отрядов К.

Карлос?! Но при чем тут Карлос? Голова гудела, и думать совершенно не хотелось. Ивар добрел до квартиры, машинально открыл ключом дверь и провалился в темноту.

Сейчас квартира родителей представлялась ему чем-то средним между заброшенным кладбищем и замком, густо заселенным призраками, где сам он был одновременно и сторожем, и туристом. С отвращением взглянув в сторону кухни, прошел в гостиную. На беспощадно голом столе лежал тот самый телефонный справочник для служебного пользования, с которого начался весь этот кошмар. Вспомнился страх, мелькнувший в глазах Антонио, когда он, Ивар, упомянул об отрядах К. Значит, действительно ничто никуда не исчезало, просто змея поменяла кожу. Но что хочет Карлос от эксперимента, и какое отношение к этому имеет Франсуаза?

Ивар криво улыбнулся, вспомнив словечко, которым он ответил на любезное предложение Карлоса отведать соленых огурчиков. Ответил… Улыбка медленно растаяла на его лице. Карлос является уроженцем Восточной провинции, лидеры которой в свое время активно поддержали Славную революцию, а затем вступили в жестокий конфликт со своими недавними союзниками. И началась война, длящаяся до сих пор, странная война, в которой, похоже, ни одна из сторон не стремится к решительной победе.