Источник

Отношения между двумя траншеями, как это часто бывает на раскопках, изменились в противоположную сторону. Траншея В прорывалась к фундаменту крепости крестоносцев, стены которой были глубоко погребены под слоями земли. Их тяжесть превратила камни в прах, бесполезный для изучения. Землекопы в этой траншее были заняты главным образом тем, что ворочали тяжелые глыбы. А в траншее А, которая вышла к строению, служившему многим религиям, кипели интеллектуальные и археологические страсти. Ясно было, что есть все основания приглашать архитектора из Пенсильванского университета. Верхняя часть траншеи составляла всего тридцать футов в ширину, и ее стенки сужались книзу, так что виден был лишь небольшой участок стены, но если расчистить земляные завалы, дабы стало ясно, что на чем стоит, архитектор может сделать толковые выводы, как сложить воедино куски головоломки. Он оказался терпеливым человеком, не обращавшим внимания, когда на него натыкались потные кибуцники, не замечавшие архитектора, но стоило им приступить к извлечению валунов, он тут же оказывался рядом. Стоя на коленях, часто с жесткой кистью в руках, он присматривался, под каким углом были обтесаны камни, как их укладывали, не сохранились ли на них остатки раннего цемента, говорящие, что когда-то эти камни составляли другую стену. Его воображение подсказывало, в каком направлении надо вести раскопки в последующие годы. Там, где простой человек видел лишь ряды камней, пересекавших друг друга, архитектор извлекал обилие удивительной информации. На Макоре в этом плане с ним не мог сравниться никто из четырех высококлассных археологов.

Его работе мешало лишь одно, и он жаловался Куллинейну:

– Право, Джон, вы должны велеть этим девушкам иметь на себе побольше одежды. Они меня очень отвлекают.

– Я и сам об этом думал, – сказал Куллинейн.

Раскопки на Макоре подтверждали странный феномен эпохи: для защиты от едва ли не тропического солнца молодые мужчины носили головные уборы, рубашки с длинным рукавом, носки и ботинки, чтобы защитить лодыжки, а девушки обходились самым минимумом одежды: блузки без рукавов, шорты и тенниски на босу ногу. После нескольких дней работы под палящим солнцем девушки из кибуца приобретали облик бронзовых богинь с прекрасными выразительными округлостями. Они были скромны и хорошо держали себя, но в то же время пленяли и очаровывали, а потому мужчины на раскопках постоянно испытывали искушение притиснуть и ущипнуть одну из этих соблазнительных еврейских девушек. Конечно, такое искушение было одним из неожиданных удовольствий израильской археологии, но Куллинейн согласился с архитектором:

– Куда легче вести раскопки в Египте. Там женщины обязаны носить платья!

Но когда архитектор запротестовал во второй раз: «Джон, меня это, честное слово, беспокоит. Если она поднимает камень, у нее все вываливается…» – Куллинейн решил, что надо как-то реагировать. Поэтому он встретился с доктором Бар-Эль и в самой убедительной административной манере потребовал:

– Миссис Бар-Эль, я думаю, тебе лучше поговорить с девушками. В самом деле, они должны одеваться поосновательнее.

– Что ты имеешь в виду? – с невинным видом спросила она.

– Мужчины… Они начинают жаловаться.

– Ты имеешь в виду шорты? – К его смущению, она расхохоталась. – На самом деле, Джон, я надеюсь, что ни один мужчина в здравом уме не будет жаловаться из-за шорт.

– Ну, дело не только в них, – пробормотал он.

– Разве девушки плохо работают? – возмущенно спросила она.

– Нет! Нет! На самом деле они лучше всех, с кем мне доводилось работать. Но, пожалуйста, не могла бы ты поговорить с ними…

– Не уверена, что это надо делать именно мне, – смутилась она.

– Но ты же женщина.

– Ты еще не видел шорты, которые я собираюсь надеть, – пробормотала она, и Куллинейн, вертя в пальцах карандаш, остался в одиночестве.

В тот же день Веред надела их, и, хотя ее внешний вид был достаточно скромен, она обладала дьявольской привлекательностью. Куллинейн, увидев, как она направляется к траншее А, застыл над своей работой.

Заметив, с каким удовольствием архитектор встретил ее, Куллинейн улыбнулся и больше не делал попыток призвать к порядку девушек из кибуца. Как он и говорил доктору Бар-Эль, они действительно были самыми энергичными и толковыми работниками из всех, с кем он имел дело, и если им хотелось каждый день устраивать демонстрации своих достоинств… что ж, это следовало считать одной из особенностей Макора. Но когда Веред Бар-Эль прошла мимо, держа в руках глиняный черепок, он задался вопросом: что подумали бы Маккалистер и Олбрайт, доведись им увидеть такие раскопки?