Источник счастья

Двое в шинелях, один в кожанке. Шальные, безумные глаза. Красные, скатавшиеся в жгут повязки на рукавах.

«Не могут все они с утра быть пьяны или под наркотиком, — подумал Агапкин, — просто пришёл их звёздный час. Они ошалели: теперь им всё дозволено».

— Я врач, — сказал он — оружия у меня нет.

По счастливой случайности пистолет он оставил дома. Его спокойно, деловито обыскали, забрали серебряный портсигар с папиросами, часы-луковицу, вытряхнули из портмоне деньги, само портмоне тоже взяли. Наконец отпустили. Занялись стариком в добротном пальто с цигейкой.

«Разденут, — отстраненно подумал Агапкин, — хорошо, если живёт недалеко, не успеет замёрзнуть».

Федор прошёл ещё немного, медленно, словно во сне, оглянулся, увидел, как покорно, услужливо, старик снимает пальто, и вдруг застыл посреди улицы.

«Я не сопротивляюсь. Мне даже не приходит в голову заступиться за себя, за старика. Почему? Я ведь такой же, как они, я сын прачки, мы с ними одной крови. Но я боюсь и ненавижу их, я цепенею передними. Что со мной? Что мне остаётся? Биться головой о серую стену доходного дома, провалиться сквозь землю, в преисподнюю, от стыда и ужаса».

— В преисподнюю, — повторил он вслух, едва шевеля застывшими губами, — я и так там. Мы все там.

Он хотел закурить, чтобы немного успокоиться, но вспомнил — только что папиросы отняли вместе с портсигаром. Отняли все деньги, и если даже случится чудо, попадётся открытая лавка, он не сможет ничего купить. Какие бинты? Какие пелёнки, мыло, хлеб, крупа в преисподней?

Гамбург, 2006

Телефон зазвонил, когда Соня принимала душ. Второй аппарат был тут же, в ванной, возле унитаза. Он заливался так долго, так настойчиво, что пришлось выключить воду, завернуться в полотенце и взять трубку.

— Софья Дмитриевна, вы ещё спите? Через полчаса заканчивается завтрак.

— Доброе утро, Иван Анатольевич. Я уже проснулась. Мне нужно ещё минут пятнадцать.

— Хорошо. Завтрак не в ресторане, а на третьем этаже. Смотрите, не заблудитесь. Я вас жду.

— Ну что, Репчатая? Нравится тебе изводить себя всякими глупыми ужасами? — обратилась она к своему бледному отражению в зеркале. — В итоге совершенно не выспалась. Выглядишь отвратительно. Нолику не потрудилась ответить. И на завтрак теперь пойдёшь с мокрой головой, поскольку сушиться феном уже некогда.

Утром, после горячего душа, мрачная логика ночных подозрений показалась абсурдом. Соне стало неловко за свои дурные мысли о Биме, даже захотелось позвонить ему и извиниться.

На мраморной полке у раковины лежала капсула, упакованная в пластиковый пакетик. Мгновение Соня смотрела на неё и уже хотела выкинуть, но передумала, спрятала в один из многочисленных карманов папиного портфеля.

Когда она спустилась на третий этаж и вошла в зал для завтраков, у неё слегка закружилась голова.

Вдоль стен стояли столы, накрытые белоснежными скатертями, на них лежали горы фруктов, теснились блюда с десятками разных сыров, ветчин, рыбы, нарезанной прозрачными ломтиками, лотки с йогуртами, творожками, паштетами, запотевшие кувшины со свежими соками. На маленьких жаровнях шипели всякие сосиски и колбаски, в кастрюльках, снабжённых таймерами, варились яйца, из тостеров выпрыгивали подогретые ломтики хлеба. За отдельным столом на плоских сковородках дородный дядька в поварском колпаке жарил блинчики, подкидывал так, что они переворачивались на лету.

— Софья Дмитриевна, я здесь!

Чтобы привести её в чувство, Зубову пришлось встать из-за стола, подойти, тронуть за руку.

— А? Да, ещё раз доброе утро. Бедный Нолик.

— Что, простите?

— Так. Ничего. У меня есть друг, я сейчас подумала, что бы с ним случилось, если бы он сюда попал. Он бы, наверное, сошёл с ума.

— Так же как вы, никогда не бывал за границей?

— Мгм. И постоянно хочет кушать. Я просто представила, как он там завтракает один, на своей грязной кухне. Иван Анатольевич, а кто всё это будет есть? Здесь же нет никого, кроме нас с вами.

— Там дальше ещё зал, но народу действительно мало. Все уже поели. Завтрак заканчивается через десять минут.

— Ой, значит, я не успею?

— Не волнуйтесь. Они ничего не уберут, пока мы здесь, и нас не выгонят.

Беда была в том, что после бессонной ночи есть Соне совершенно не хотелось. Она долго ходила с пустой тарелкой вдоль накрытого стола и в итоге положила себе ложку творога, несколько ломтиков ананаса и дыни. Зубов принёс ей стакан свежего апельсинового сока, заказал крепкий двойной кофе.

— Поезд у нас с вами через полтора часа. Я смотрел утренние новости, в Зюльте очень холодно, днём минус двенадцать, так что одевайтесь теплей.

— Там тоже будут так кормить каждое утро? Где вообще я там буду жить?

— На первое время мы сняли для вас номер в гостинице. Позже, когда соберётся вся команда, мы переселим вас на виллу. Мы арендовали её на год, но пока там не закончен ремонт.

— В гостинице «Кроун»? — вдруг спросила Соня.