Источник силы

Я видел, что Тавернер обеспокоен, но он не говорил ни слова упрека и молча выполнял заброшенные мною обязанности. Мне было также известно, что он отменил некоторые встречи и остался дома — я не заслуживал доверия и он не решался оставлять дела на меня. Я ненавидел себя за это, но владел собой не больше, чем наркоман, втянувшийся в употребление морфия.

У меня быстро начала развиваться какая-то форма способности к ясновидению, не в виде острых физических ощущений, как у Тавернера, который видел изнутри души людей и вещей, а в виде способности постигать тончайшие аспекты материи. Я мог отчетливо видеть магнетическое поле, окружающее каждое живое существо, и наблюдать изменения в его состоянии. Вскоре я начал осознавать приход и уход тех невидимых присутствий, которым поклонялась Диана, как богам. Сильный ветер, горячее солнце или голая необработанная земля, казалось, приносили их совсем близко ко мне, и я ощущал прекрасную жизнь деревьев. Все это питало мою душу и делало меня сильнее, подобно тому, как прикосновение к Матери-земле всегда укрепляет ее дитя.

Дни становились длиннее, приближался день летнего солнцестояния. Прошло почти три месяца с тех пор, как Диана нашла свое место, и я начал интересоваться, как долго Тавернер будет удерживать полностью выздоровевшего пациента, но тот молчал. Однако я чувствовал, что Диана больше не является пациенткой и что им становлюсь я сам и за мной внимательно наблюдают в ожидании неизбежного кризиса. Какой-то нарыв в душе должен был вызреть, прежде чем его можно будет прооперировать, и Тавернер ожидал наступления этого момента.

В моей голове медленно зрела мысль, что я мог бы жениться на Диане. Женитьба не отражала тот уровень отношений, который мне хотелось установить, но я не видел другого способа осуществить желаемое. Я хотел не обладать ею, я лишь желал продлить наши нынешние отношения, свободно приходить и уходить с ней, не проходя сквозь строй осуждающих глаз. Я чувствовал, что Тавернер все это знает и противодействует этому, хотя я и не мог понять, почему. Я бы понял его возражения, что я компрометирую Диану, но не видел, почему он должен быть против моей женитьбы на ней. Мой мозг, однако, в эти дни бездействовал, мои мысли являли собой серию картин, сливающихся одна с другой подобно фантасмагории, и только позже я понял, что моя речь вернулась к простоте раннего детства.

Но Тавернер не спешил, выжидая благоприятного момента.

Кризис наступил внезапно. В день летнего солнцестояния, когда солнце приближалось к закату, Диана появилась в проеме окна приемной и поманила меня наружу. Она выглядела удивительно красивой на фоне горящего неба. Лучи света запутались в блестящих пушистых волосах, и они сияли, подобно ореолу, пока она своими необычайно выразительными руками манила меня в сгущающуюся тьму. Я знал, что намечалась пробежка по вереску в том направлении, где я еще не был и где в конце маршрута я должен был встретиться лицом к лицу с Силами, которым она поклонялась, и что в результате этой встречи мое тело вернется домой, но моя душа никогда не возвратится назад в человеческую оболочку, она останется там, в атмосфере, с Дианой и ее народом. Я знал все это и внутренним зрением мог видеть, как уже начали собираться кланы.

Руки Дианы звали меня, и я, словно зачарованный, медленно поднялся из-за стола. Диана, сотканная из воздуха, звала меня бежать с ней. Но я не был соткан из воздуха, я был мужчиной из плоти и крови, и, как вспышка откровения, Диана предстала передо мной в облике прекрасной женщины, и я видел, что эта женщина не для меня. Она звала лишь часть моей натуры, но она не могла позвать меня целиком, и я знал, что, если присоединюсь к Диане, все лучшее во мне останется неразделенным и невостребованным.

Диана не потеряет ничего, вернувшись к Природе, поскольку она не способна на большее, но я обладал чем-то большим, чем одними только инстинктами, и я не мог вернуться, не потеряв своего высшего я. Вдоль стен комнаты стояли книги, дверь, ведущая в лабораторию, была открыта, и до меня доходил характерный запах лекарств. «Запахи скорее, чем созерцание или звуки, заденут глубочайшие струны вашей души». Ветер же говорил о другом; вдыхая доносящийся через открытое окно запах сосен, я думал, что должен идти с Дианой, но услышал запах лаборатории, а вместе с ним вернулась память обо всем, что я надеялся совершить в своей жизни, и я опустился в кресло и спрятал лицо в ладонях.

Когда я опять поднял голову, растаял последний луч заходящего солнца, а вместе с ним исчезла и Диана.