Источник Вознесения

– Мы не можем вернуться в доминион, – возразила она. – Наши враги слишком сильны, и у некоторых есть алломанты. Поэтому мы сюда и явились. Мы не можем покинуть эти земли, пока не раздобудем денег или союзников.

– Денег в Лютадели нет. Венчер сказал, что не нашел атиума, и я ему верю.

– Согласна. Я хорошо обыскала дворец, но не нашла ни крупицы. Значит, нам нужны друзья, а не деньги. Возвращайся, подожди начала битвы и помоги той стороне, которая возьмет верх. Они будут нам обязаны.

На секунду Сетт задумался:

– Твоего друга Бриза это не спасет, Альрианна. Он на слабейшей стороне – даже объединившись с мальчишкой Венчером мы не сможем противостоять Страффу или колоссам. Нам бы понадобился доступ к городским стенам и время, чтобы подготовиться. Если мы вернемся, мы поможем врагам твоего Бриза.

Альрианна пожала плечами.

«Оставшись тут, ты ему точно не поможешь, отец, – подумала она. – Они все равно проиграют, но если ты окажешься поблизости от Лютадели, то может так случиться, что и поможешь. Но шансы невелики, Бризи. Это все, что я могу. Прости».

* * *

На третий день путешествия Эленд Венчер проснулся, удивленный, каким отдохнувшим почувствовал себя после ночи, проведенной в палатке среди дикой природы. Конечно, отчасти это было связано с той, что находилась рядом.

Вин лежала, свернувшись, в их общем спальном мешке, положив голову ему на грудь. Эленд ожидал, что ее сон будет чутким – ведь она была всегда такой беспокойной, – но рядом с ним Вин спала крепко. И еще больше расслаблялась, когда он ее обнимал.

Эленд посмотрел на жену с нежностью, восхищаясь чертами лица, мягкими завитками черных волос. Порез на щеке был уже почти невидим, и нитки Вин успела вытащить. Постоянное слабое горение пьютера давало телу удивительные силы для восстановления. Она даже не берегла теперь правую руку, несмотря на раненое плечо, и слабость после всех сражений совсем прошла.

Вин по-прежнему не рассказывала почти ничего о той ночи. Она дралась с Зейном, который, по-видимому, был сводным братом Эленда, а Тен-Сун, кандра, ушел. Но ничто из этого не могло привести ее в то состояние, в котором она появилась на пороге его комнаты.

Эленд не представлял, узнает ли когда-нибудь всю правду. Но он начинал понимать, что может любить жену, невзирая на все загадки. Он наклонился и поцеловал ее в макушку.

Вин тотчас же напряглась, открыла глаза. Потом села, не стесняясь своей наготы, и окинула взглядом их маленькую палатку, освещенную слабым рассветным солнцем. Наконец тряхнула головой и посмотрела на мужа:

– Ты плохо на меня влияешь.

– Да? – спросил он с улыбкой, приподнявшись на локте.

Кивнув, Вин провела рукой по волосам:

– Из-за тебя я привыкаю спать по ночам. И еще я теперь сплю без одежды.

– В одежде нам будет немного неудобно.

– Да, но если на нас нападут ночью? Мне придется драться голой.

– Я не прочь на это посмотреть.

Вин бросила на него сердитый взгляд и потянулась за рубашкой.

– Ты тоже плохо на меня влияешь, вообще-то, – заметил Эленд, наблюдая за тем, как она одевается.

– Неужели?

– Я расслабляюсь рядом с тобой. Забываю обо всех тревогах. Я был так занят последними событиями в городе, что забыл, каково быть невежливым отшельником. К несчастью, за время нашего путешествия я успел прочитать не один, а целых три тома «Искусств учености» Трубельда.

Вин фыркнула. Она стояла на коленях, затягивая потуже ремень, чтобы не упираться головой в потолок палатки. Потом подползла к мужу:

– Не понимаю, как ты читаешь в седле.

– О, это совсем нетрудно, если не бояться лошадей.

– Я и не боюсь. Просто они меня не любят. Они знают, что я могу любую из них обогнать, и сердятся.

– Ах вот как? – Эленд с улыбкой потянул Вин к себе, заставив сесть сверху.

Она наклонилась и поцеловала его. Поцелуй продлился недолго, Вин встала и легонько шлепнула мужа по руке, когда тот попытался вернуть ее на прежнее место.

– Зачем я тогда потратила время на одевание? И вообще, я есть хочу.

Эленд со вздохом откинулся назад. Вин выбралась из палатки навстречу красноватому утреннему солнцу, а он еще немного полежал, умиротворенно размышляя о своей удаче. Эленд еще не разобрался до конца, как у них все получилось и почему он от этого так счастлив, но готов был наслаждаться этим ощущением и дальше.

Наконец он вспомнил, что пора одеваться. Ни белый мундир, ни наряд для верховой езды Эленд надевать не собирался. У него не было теперь слуг, чтобы чистить одежду от пепла, который, несмотря на двойные стенки палатки, просачивался внутрь за ночь. С тех пор как они находились за пределами города, уборку никто не делал и пепел лежал везде.