Исток

Этих продажных тварей более привлекает всякая грязь и распутство, нежели жизнь в согласии с установлениями Бога, в чистоте духовной, в неустанных заботах о спасении бессмертной души.

Про императора Феофила стали рассказывать нелепые небылицы, что было, в общем-то, неудивительно. Люди навлекают на себя злую молву именно тогда, когда стремятся к совершенству...

А обитель разврата в шестом регеоне столицы существует и по сей день, да поблизости появился ещё и весёлый квартал Кифи, а сколько новых притонов возникло на берегах Золотого Рога?!

И ведь самый могучий ум не в состоянии постичь, что толкает сих юных дев на стезю разврата. Глупость, беспечность или роковая загадка женской души?..

Скорбно вздохнув, Михаил поманил к себе пальцем одну из полураздетых танцовщиц. Она покорно подбежала, распростёрлась на траве, белокурые локоны упали к пурпурным сандалиям императора.

   — Встань, — вполголоса повелел Михаил, наклоняясь к молодой распутнице и приподнимая брезгливо оттопыренным пальцем её подбородок. — Скажи, что заставило тебя стать актрисой?

Тихий голос монарха вмиг заставил умолкнуть всех.

   — Что же ты молчишь?.. Говори. Только правду.

Танцовщица испуганно дрожала, глаза её наполнились слезами, но одеревеневшие губы не могли издать ни единого звука.

   — Если я тебе дам законного супруга, ты согласишься оставить своё ремесло?

Молодые друзья императора заулыбались, сообразив, что на ум Михаилу пришла очередная потеха. Но актриса этого понять не могла и лишь тупо всхлипывала.

   — Какого мужа ты желала бы иметь? Богатого или красивого?

Танцовщица глядела на императора, словно кролик на удава.

   — Ну и дура!.. — пропыхтел Агафангел. — Говори, не томи!.. Все устали дожидаться, пока ты откроешь рот.

   — Ну, малышка, отвечай его величеству! — приказала Евдокия. — Говори, что давно мечтала выйти замуж... Благодари его величество! Не упускай своё счастье...

   — А может, она немая? — спросил Агафангел.

   — Я хочу выйти замуж, — прошепелявила юная танцовщица, не поднимая глаз от земли.

   — Вот и прекрасно! — сказал Михаил. — Сейчас мы тебя... выдадим замуж!

Михаил поглядел по сторонам и поманил к себе молодого повара, хлопотавшего у жаровни и следившего за тем, чтобы жирные каплуны, нанизанные на вертелы, обжаривались равномерно.

Не зная, для чего его подзывает монарх, перепуганный повар на всякий случай прихватил с собой вертел с подрумяненной тушкой и протянул каплуна императору.

Михаил недовольно повёл рукой:

   — Возьми, Агафангел!

Толстяк взял у повара вертел, блаженно втягивая ноздрями исходящий от каплуна аппетитный запах.

   — Ты женат? — осведомился у повара Михаил.

   — Нет, ваше-величество.

   — Может быть, ты помолвлен?

   — Ещё нет, ваше величество.

   — Ты желал бы иметь красивую жену?

   — Нет, ваше величество.

   — Отчего же? — лениво удивился Михаил.

   — Красивая жена станет мне изменять, ваше величество.

   — Не беда, ты отплатишь ей тою же монетой! — выкрикнул Агафангел, с хрустом разламывая каплуна.

   — Не учи юношу грешить, — наставительно произнёс монарх и с преувеличенной строгостью погрозил пальцем толстяку. — Что ж, пожалуй, может получиться славная парочка. Евдокия, вели послать за священником. А ты, повар, возьми за руку свою будущую жену, да садитесь оба подле меня. Я буду на вашей свадьбе посажёным отцом. Евдокия будет посажёной матерью. Мы сейчас же сыграем весёлую свадьбу!.. Эй, музыканты!..

Повеселевшие музыканты принялись наигрывать кощунственные мелодии, в которых всякий без труда узнавал мотивы псалмов и иных храмовых песнопений, переделанных на фиглярский лад.

Появился облачённый в ризы священник, и Михаил обратился к нему с речью:

   — Святой отец! Видишь ли сих добродетельных молодых людей? Они сгорают от любви, так что сделай милость, обвенчай их немедленно, дабы мы могли погулять на их свадьбе...

* * *

Впереди процессии, как и полагалось по священному обряду, шли «молодые» — шельмоватый повар об руку с распутной танцовщицей.

За ними важно шествовал священник.

Далее — Михаил с Евдокией, а за посажёными родителями тянулись все гости, изображавшие дружков жениха и невесты, псаломщиков и церковный хор, в котором толстяку Агафангелу, отличавшемуся зычным басом, была отведена почётная роль диакона.

Георгий схватил за руку Анастасию, взволнованно прошептал:

   — Согласна ли ты стать моей женой?

Растерявшаяся гетера тихо ответила:

   — Пусть будет по-твоему, милый мальчик!..

   — Сейчас или никогда! — воскликнул Георгий, увлекая за собой Анастасию.

У самого входа в храм Георгий осмелился остановить императора громким возгласом:

   — Ваше величество, выслушайте меня!..

Император удивлённо вскинул брови, глядя то на Георгия, то на Анастасию.

   — Будь проще, друг мой... Мы же с тобой не в Большом Дворце. Не красит человека неуместная чопорность. Говори скорей и без церемоний, чего ты желаешь?

   — Ваше величество! Заклинаю вас позволить мне пригласить всех находящихся здесь совершить сейчас не шутовское действо, но подлинное бракосочетание!..

На одном дыхании Георгий выпалил заготовленную тираду и застыл в ожидании решения монарха.