Исток

Притворщики на первый взгляд кажутся более чистосердечными, чем те люди, которым нечего скрывать. Может быть, потому, что они умеют придать вымыслу вполне правдоподобную форму. Ведь для того, чтобы некое измышление походило на правду, в нём должно всего лишь содержаться описание правдоподобной оплошности. Оплошностям люди верят охотнее, нежели чужим успехам.

   — И несчастный пленник ответил Сесострису так: «Повергнут я в изумление тем, как движутся эти колеса — не прямо и гладко это движение, но те их части, которые только что были высоко, вновь оказываются на земле, а в свою очередь бывшие низко после этого поднимаются вверх...» И, как написано в древних книгах, эти мудрые слова побеждённого царя навсегда отучили Сесостриса от чрезмерного самомнения, и он немедленно приказал снять ярмо с царских плеч, а впоследствии выезжал из дворца лишь на мулах... В заключение мне осталось заметить, что нет в мире ничего более постоянного, чем непостоянство Фортуны!..

Выслушав историю отставного протоспафария до конца, Михаил убедился, что в ней не содержалось каких-либо обидных намёков, и царским жестом швырнул кошель рассказчику.

   — Благодарю вас, ваше величество! — воскликнул Феофилакт, прижимая кошель к груди.

   — Мне хотелось бы прибавить лишь самую малость к твоему забавному повествованию, — задумчиво произнёс Михаил. — Чтобы по-настоящему наслаждаться собственным величием, с ним иногда бывает весьма полезно на время расстаться... Моего отца, Феофила, да будет он славен во веки веков, почитали, словно Господа Бога! Однако, как передавали мне люди сведущие, наиболее счастлив бывал мой отец, прогуливаясь по Городу в одеянии простолюдина, выслушивая жалобы и пожелания податного сословия, всех простых горожан, даже не подозревавших, что беседуют с самим василевсом!..

   — Полагаю, что этим счастливцам доставляло немалое удовольствие уже само лицезрение священной особы императора, даже одетого в жалкое рубище, но хранящего благородство...

   — Возможно, — согласился Михаил. — Я полагаю, что как-нибудь на досуге мы продолжим нашу беседу, а сейчас давайте же веселиться, черт возьми!.. Эй, виночерпий!..

А про себя император подумал, что людям пожилым, вроде этого протоспафария, свойственно давать благие советы только потому, что уже не осталось сил, по дряхлости тела, на дурные примеры...

От зоркого взгляда Михаила не укрылось, какими глазами этот протоспафарий глядел на гетеру...

* * *

Насытившись, Василий стал подумывать о том, как скоротать время до утра. Выбраться с виллы ему, видимо, не удастся — кто знает, где тут конюшня и куда упрятали колесницу?..

Следовало не мешкая позаботиться о ночлеге.

Слава Богу, ночь тёплая, спать можно под любым кустом.

Пускай себе богачи веселятся, а людям незнатным сам Бог велел после захода солнца отпочивать.

Феофилакт разошёлся, одну за другой рассказывает свои истории, молодые бездельники жадно слушают, уши развесили.

А хозяйка виллы всё ходит по лужайке, глядит себе под ноги, словно обронила что-то и теперь старается отыскать.

Беда с этими богачами, их не разберёшь, от чего они веселятся, а от чего гневаются. Уж лучше держаться от них подальше.

Потрогав руками массивное блюдо, Василий блаженно улыбнулся и откинулся на спину, ощущая животом тяжесть императорского дара...

Больше можно не откладывать покупку своего дома, настала пора обзаводиться своим хозяйством.

Василий на миг представил, как обрадуется переменам в их общей судьбе Мария, как они смогут покупать вволю сладостей Константину, а возможно, что и второго ребёночка Бог пошлёт.

По траве прошуршали уверенные шаги, и рядом с Василием остановилась хозяйка виллы.

   — Вот ты где... — удовлетворённо прошептала Евдокия, опускаясь на траву. — А я уж решила, что ты ухитрился сбежать от меня...

Распутница была пьяна, улыбалась бесшабашно и зазывно, а её мягкие, пахнущие благовониями ладони жадно ощупывали крепкую шею Василия, гладили его щёки.

   — Какой ты сильный... Теперь ты будешь принадлежать мне, только мне... Ты ведь мой, победитель?

Василий на миг представил, что станет с ним, если об этом тайном свидании каким-либо образом будет сообщено императору, и всё его существо охватил животный страх. Он попытался отстранить от себя подвыпившую женщину, но Евдокия лишь крепче прижалась к нему.

   — Скажи, победитель, чего ты желаешь? — жарко шептала Евдокия, легонько покусывая горячими губами окаменевшую шею Василия.

   — Ничего, — растерянно пробормотал Василий. — Я человек маленький, мне желаний иметь нельзя.

   — Что за чушь?! — громко воскликнула Евдокия. — Ведь ты победитель!.. Весь мир стал твоим.

Ну да, весь мир, подумал в испуге Василий. Это она спьяну так говорит, а наутро император прикажет казнить бедного возничего, и ведь сожгут в бронзовом быке на форуме Тавра, как государственного преступника, не дадут даже слова сказать в оправдание.