Исток

Матрос с фрегата. Если бы ты, долгополый, присутствовал при суде столько, сколько я, то не стал бы болтать глупостей. Если цыпленок зажарен, ты съешь его, все равно – прочитаешь ли молитву перед едой или нет. Суд тоже вроде молитвы перед обедом. Просто так уж установлено, чтобы перед тем, как тебя вздернуть, были сказаны и записаны определенные слова. А вздернут тебя так или иначе, если даже ни один судья не вымолвит ни слова.

Чернобородый. Похоже, что на этот раз нам не выкрутиться. Эх, не следовало мне жениться на вдове. Плохая примета.

Монах. Да еще на вдове живого человека. Это уж и вовсе грех.

Чернобородый. Не надо было тебе венчать нас, вот что, раз он жив. Да еще и отпеть живого человека перед этим. Вот за это бог нас и наказывает.

Монах. Разумеется, это грех. Если бы я отпел его мертвого, все было бы в порядке: он смирнехонько лежал бы на дне и не смог бы стоять за штурвалом и поворачивать корабль. Но, значит, грешники те, кто позволил ему остаться в живых. Вот их бы и вешали, а при чем тут я?

Чернобородый. Ладно. Одно утешение – что сберег он свою жизнь ненадолго. Слышишь, Колон? Все равно тебя повесят первого. Подумай, насколько лучше было бы, позволь ты моим ребятам тихо, спокойно выбросить тебя за борт. Клянусь телом господним, это куда приятнее. Уж я-то знаю разницу.

Матрос с фрегата. Да, по тебе видно, что ты не раз выплывал, да и из петли выскальзывал. Ну, у нас не выкрутишься, хоть петля и будет намылена на совесть.

Чернобородый. Ладно уж. Только чтобы мыло было хорошим и пахло.

Графиня. А я рада, что его тогда не утопили. Если бы это удалось, я думала бы, что мы несем кару за мой грех. А теперь совесть моя чиста.

Монах. Ну, как же. Словно бы вы не ухитрились в один день побывать замужем за двумя.

Графиня. Преподобный отец, вы плебей. У нас вы этим никого не удивили бы.

Монах. Не лучше ли думать о делах более достойных в ожидании часа, когда всевышний призовет нас к себе?

1-й Матрос. Похоже на призыв на военную службу: такой же стол, да и в словах столь же мало смысла.

Монах. Всевышний задаст тебе один вопрос…

Чернобородый. Это я ему задам. А именно: на кой черт ему понадобилось так долго хранить дурака адмирала?

Колумб. Господь хотел, чтобы я послужил орудием вашего наказания за многие грехи. И ее тоже.

Графиня. Бедный Кристобаль, перед смертью он стал говорить напыщенно, как придворный поэт, которому хорошо платят.

Колумб с упреком смотрит на нее.

Лучше скажи, Кристобаль: ты ведь любишь меня, правда?

Колумб. Да.

Чернобородый. Вот наглая девка!

Графиня. И тебе не жалко, что тебя повесят вместе с нами?

Матрос с фрегата. Не надейся. Тебя не повесят.

Колумб. Слава богу. Тогда мне не о чем сожалеть.

Матрос с фрегата. Ее, как пиратскую потаскуху, отдадут в веселый дом для матросов. Там она станет делом искупать свои грехи.

Колумб напрягается, словно пытаясь порвать веревки. Затем снова застывает.

Графиня. Ведь ты не хочешь такой судьбы для меня, милый? Тогда спаси меня!

Колумб. Как?

Графиня, подойдя, шепчет ему на ухо. Колумб, помедлив, отрицательно качает головой.

Колумб. Нет. Если бы я мог спасти одну тебя… Но остальные должны понести кару. И я в том числе.

Графиня. Ты безжалостен! Подумай, что со мной произойдет!

Чернобородый. Да ничего особенного. Разница не так уж велика. Жаль только, что я не смогу туда заглянуть.

Появляются судьи – трое королевских офицеров. Матросы помогают связанным подняться на ноги.

Председатель. Ну, я думаю, это не займет много времени, зато потом с аппетитом пообедаем. Итак, что мы имеем? На пиратском корабле захвачены лица, из коих четверо мужчин и одна женщина признаны главарями. По всем законам божеским и человеческим должно повесить их за шею, чтобы они висели так, пока не умрут. Что думаете вы, достойный дон?

1-й член суда. В каком порядке их будут вешать?

Председатель (благодушно). Да не все ли равно, в каком? Кто ближе к виселице, с того и начнем.

1-й член суда. Вы глубоко заблуждаетесь, благородный дон. Порядок, в каком приговоренные должны быть повешены, – важное дело. Я считаю, что в первую очередь должен быть повешен матрос.

Председатель. Почему?

1-й член суда. Потому, что подчиненный не должен видеть, как будут вешать его начальников. В противном случае это поведет к нарушению дисциплины и подрыву уважения со стороны нижних чинов к вышестоящим.