Исток русского племени

Орнамент волосовских сосудов — ямки. Отпечатки гребня, кружковый узор. На рубеже 3-го и 2-го тыс. до н. э. в составе населения Восточной Европы произошли значительные изменения. В толщу волосовцев пришли скотоводы и земледельцы, носители культуры шнуровой керамики. Мы о них уже писали выше. Отметим только еще раз, что до сей поры не найдено ни одного поселения фатьяновцев. Получается, что фатьяновцы жили вместе с волосовцами на их же городищах. Вопрос этот требует дальнейшего исследования. Для нас же важно, что мы проследили по археологическим данным становление балтославянской этнокультурной общности, которая в свою очередь была дочерней к арийской общности индо-иранцев и балтославян. Очень важно, что синтез фатьяновцев и волосовцев положил начало культуре сетчатой керамики. На основе именно этой культуры сложилась дьяковская культура, которую раньше безосновательно связывали с угро-финнами. Раньше считалось, что дьковская этнокультурная общность не прослеживается дальше VI века до н. э. Однако последние открытия в Тверской области позволили проследить эволюцию дьяковцев вплоть до древнерусского периода. Важно, что эта долгая жизнь дьяковцев была вдалеке от известных, по Нестору, угро-финнов Волжско-Окского междуречья. Раскапывая в Рыбинском районе, на правом берегу Волги, в устье реки Сонохты, городище дьковцев Березняки, замечательный исследователь, историк и археолог П. Н. Третьяков пришел к парадоксальному выводу. Он отнес памятник к V веку и интерпретировал его как раннеславянское поселение. Этот вывод, конечно, не приняли более поздние историки, желавшие видеть в дьяковцах неприменно угро-финнов, а в соответствии с новомодной тенденцией — древних балтов. Сам памятник теперь относят к VI веку и к поздним дьяковцам. Хотя еще не так давно история дьяковцев прерывалась для ученых задолго до нашей эры. Близок час, когда и выводы Третьякова станут для всех очевидными. Еще в 70-х годах прошлого века дьяковцы считались стопроцентными угро-финнами, предками летописной мери. Только учебники сталинской поры осторожно писали, что дьяковская культура обнимала собой предков балтов, угро-финнов и славян.

В конце 1980-х годов археолог А. Е. Леонтьев показал принципиально разную систему расселения древней мери и дьяковцев. Финны в качестве претендентов на дьяковскую культуру отпали. И мы опять возвращаемся к балтославянской общности, в рамках которой только и можно логично интерпретировать смену культур на территории Восточной Европы. Безусловно, и меря и мурома, на землях, где их застает русская летопись, были пришельцами, причем далеко не мирными. Погребения муромы дают ясную картину о достаточно воинственном характере этого племени. В мерянских же захоронениях, вскрытых еще в императорский период, обнаружилось, что меря была представлена двумя абсолютно разными антропологичесими типами. Один долихокраннный тип европеоидов, другой, пришлый, круглоголовый с отчетливыми признаками монголоидности — собственно угро-финская меря. Кем же был представлен первый тип? Случайно ли в чудском конце города Ростова Великого в XI веке язычники поклонялись славянскому богу Велесу?

Вернемся к вопросам гидронимики на территории Волго-Окского междуречья. В связи с этим крайне интересным районом представляется территория, где сейчас располагаются города Иваново, Гороховец, Вязники, Ковров. Вчитайтесь в названия озер, от которых так и веет арийской древностью и которые никак нельзя напрямую Вывести из современных балтских языков. Более того, многие названия просто чужды балтским наречиям. Впрочем, нельзя сказать, что они звучат и по-славянски: Гарава, Санхар, Ламхор, Юхар. Реки: Лух, Таих, Мертюх, Палех, Утрех. Эти названия до сих пор звучат в древнем Мугреевском лесу! Возьмем, для примера, Гараву. «Гар» по-санскритстски — жар. «Ава» — может переводиться здесь как «жидкость». Палех — это от санскритского «пал» — болото. В имени «Сех» закономерно усмотреть санскритскую морфему «сеу» — что значит «струиться». В археологическом плане эти места не столь богаты на памятники эпохи железа и Средневековья.