Исток зла

— Несколько сыновей больных бездомных помоечных собак дерзнули умыслить против меня! — шахиншах оскалился в хищной улыбке. — Они решили двинуть на Тегеран целую дивизию! Теперь они узнают, что бывает за такие умыслы! И они сами и все их семьи! Хотите выпить?

Я сразу даже не уловил переход.

— Воздержусь, Ваше Сиятельство…

— А я выпью… — Светлейший прошел к бару и начал смешивать себе самую обычную водку с томатным соком и лимоном. — Выпью за процветание Персии и за дружбу с Россией.

Мне показалось, что Светлейший уже пьян. Может быть, радость от того, что еще один путч провалился, вызвала такую эйфорию?

— Осмелюсь спросить, Ваше Сиятельство… кем были те собаки?

— А… — Светлейший махнул рукой, — неблагодарные твари, которых я подобрал на помойке. Знаете, Искандер, что самое страшное во всем в этом? Все те офицеры, которые умыслили это, только мне обязаны своим положением! Только мне! Мне, который их возвысил! Двое из них и вовсе были бездомными, их нашли на улице и взяли на содержание… а потом они сдали экзамен в офицерское училище. Если бы не я, кем бы они были? Нищими? Поденными рабочими? Бандитами? И эти люди меня предали. Меня!

— Ваше Сиятельство, а где были расквартированы эти части? Те, где вызрел мятеж?

— На юге… На юге… там очень сильно разлагающее влияние соседней страны. Там не обошлось без британцев.

И всё бы хорошо, но один вопрос не дает мне покоя. Как эти заговорщики собирались передислоцировать крупное подразделение с бронетехникой через всю страну?

— Я был в тех краях не так давно, Ваше Сиятельство. Там неспокойно.

Шахиншах кивнул.

— Кожомжар доложил. Он туп и жаден, как лежащая в грязи свинья… но держит нос по ветру. Там ведь что-то случилось с вами?

— Не со мной. Мне не стоило вмешиваться.

— И тем не менее вы вмешались. Иногда мне бы хотелось править таким народом, как ваш, князь Воронцов. Признаюсь… хотелось бы.

Для этого надо вначале прекратить террор. В атмосфере всеобщего страха, доносительства, беззакония рождаются моральные уроды. Слепые, глухие, равнодушные ко всему, что не касается их собственного выживания и благосостояния. Доносительство убивает чувство общего, тот, кто следит за тобой и готов в любой момент донести на тебя — уже не твой соотечественник, он твой враг. Страх и беззаконие убивают уважение к государству и к Престолу, страх подменяет уважение, и стоит только государству пошатнуться, как подданные бросятся его добивать, мстя за свой вековечный страх.

Интересно, почему в Российской империи, темной и отсталой, судя по тому, как нас называют, стране, всё это понимают, а здесь — нет? И не стоит ли нам сделать что-то для этого народа? Пусть говорят что угодно, пусть военное вмешательство в дела вассала, пока он не нарушает условие вассального договора, само по себе предосудительно…

Но как же совесть?

— Ваше Сиятельство, каждый народ заслуживает такого правителя, как вы.

Шахиншах довольно расхохотался.

— Вы быстро освоились здесь… Таких слов я еще не слышал… и мне они, признаться, приятны… Сорейя-ханум сильно беспокоится по поводу вашей супруги…

Удивительно, как этот человек быстро меняет тему разговора…

— Мое почтение Сорейе-ханум…

— Собственно говоря… Кожомжар лично отвечает за поиски, этим делом занимается САВАК. С вас еще не просили выкуп?

— Нет, Ваша Светлость, — растерянно проронил я.

— Значит, попросят, — уверенно заявил шахиншах, — в пограничной зоне целые кланы живут тем, что похищают людей. Когда я построил им дома, они не вселились в них, сказали, что привыкли жить под открытым небом, и небо им крыша, а земля — кровать. Но всё это — отговорки, эти мерзавцы просто привыкли жить преступной жизнью и не желают работать. Если с вас потребуют выкуп, сообщите нам. Нельзя платить, поощряя мерзавцев в их преступном промысле.

— Ваша Светлость, вы считаете, что Марину-ханум похитили из-за выкупа?