Исток

— Руку убери! — холодно добавила я. Потом повернулась и уставилась ему в глаза. — Пока.

«Пока» свое дело сделало: рука скользнула с плеча и обняла халявную кружку пива. В такие моменты хочется, чтобы рядом был кто-нибудь сильный и смелый, ну хотя бы с виду, дабы этим видом отпугивать таких вот ухажеров. Сильного и смелого не было. Только сирые и убогие.

— За что выпьем?

— За знакомство! — отсалютовал первый.

— И за его продолжение, — подмигнул его товарищ.

— И за окончание, — внесла я свою лепту.

Беззубые переглянулись, но кружки подняли и чокнулись со мной. Пила я залпом. Мягкое пряное пиво вливалось легко. По прежнему опыту знала, что выливалось оно тоже отлично. Наполнив кружки новой порцией, я снова подняла свою.

— Эй, куда? А речь?

— А я свою речь про себя произнесла. — Я приникла к кружке. Ей-ей, если бы не пиво, уже бы шла домой, вот только, боюсь, провожатые у меня не самые желанные.

— Что же это за тосты такие, которые про себя произносят.

— А какая разница? — удивилась я. — Или пиво не лезет?

Парень обиженно засопел и послушно опустошил кружку, второй последовал его примеру.

— Может, представишься?

— Айрин.

— Вулько, а это мой друг Ренар.

— И чем вы занимаетесь, судари Вулько и Ренар?

— Промыслом, — туманно ответили парни.

— Каким? — глупо захихикала я.

— Разным, — пояснил Ренар.

Он казался каким-то подозрительно трезвым, и я разлила следующий кувшин.

— Ну вот, пиво кончается… — тихо протянула я и уже громче поинтересовалась: — Вы вольные наемники, наверное?

Те дружно закивали, подтверждая свою вольность. Неужели я произвожу настолько тяжелое впечатление? Видела я вольных наемников, схожи они разве что кривыми мордами. Холодный блеск глаз подделать невозможно, как и изобразить — эти явно к ним не относились. Так, уличная шантрапа, ищущая дармовой выпивки и повода подраться. Они с удовольствием разложат меня в ближайшем амбаре, а потом обшарят карманы, но, покажи я зубы, оба бросятся подальше, спасая свою шкуру. Такие не любят рисковать жизнью, выбирая себе знакомства с некоторым преимуществом в свою пользу. Лучше двое против одного. А еще лучше одной… Таких я уже не боялась.

Была еще причина, отчего я не стала потворствовать желанию уйти отсюда подальше…

— Как здорово. Наверное, много путешествуете?

— Много. И туда и сюда.

— И так и эдак, — поддержал друга Ренар.

Не я, так кто-то другой. Другая. И кто знает, что она сможет поставить против двоих остолопов. Никогда не проходи мимо беды. Никогда. Это было первое, чему я научилась у Майорина. Первое и самое важное.

Я сморгнула и попыталась улыбнуться:

— А где вы были?

Парни лихо подбоченились и начали вдохновенно лгать. А может, и нет, с их каторжными мордами они и правда могли объехать пол-Велмании — каторжным путем.

— Были в Кордере, в Уралаке, ездили охранять Грионскую ярмарку.

Я судорожно вспоминала, через какие города проходят каторжные пути. Мою задумчивость истолковали неверно.

— Грион это на юге, на побережье, — услужливо подсказал Вулько.

— А… — Мы допили пиво, и оба с надеждой воззрились на меня.

Я развела руками, демонстративно помахала пустым кошелем — за ужин и выпитое пиво я уже расплатилась. Парни вряд ли были голышом, но платить не собирались. Еще бы, обманулись наивные новой курткой. Деньги я предусмотрительно оставила дома.

— Я могу спеть. Нам поставят! — пьяно икнула я.

Может, и поставят, чтобы заткнулась. Но вслух об этом говорить не стала. Я попросила у Ивушки лютню и, подстроив, взяла первый аккорд. Мои собутыльники как загипнотизированные уставились на плавно покачивающиеся бедра подавальщицы. Ивушка оглянулась, будто почувствовав взгляд, и подмигнула мне. Сочувственно так подмигнула.

Играла я не очень хорошо, пела — несколько лучше… Я прикрыла глаза, чувствуя, как мерно шатается пол под ногами, начала пристукивать стопой в такт его волнам.

Первый куплет публика встретила гробовым молчанием, но, распознав «Велманскую застольную», начала притопывать, а там и нестройно подпевать.

Второй куплет с припевом пели уже все, в гуле голосов четко различался густой и чистый альт валькирии, маги за соседним столом повернулись в нашу сторону. Ивушка прислонилась к стойке, поочередно скидывая с себя будто бы случайно тянувшиеся к ней ладони подвыпивших постояльцев. Мне показалось, что в дальнем углу в густой тени сидит знакомая фигура, но мужчина, на которого я уставилась, поднял голову и поймал мой взгляд карими глазами.

Показалось.

Довольный Ренар выставил шапку, Вулько же явно погрустнел. Слишком много внимания — теперь незаметно покинуть зал нам уже не удастся. Я отхлебнула пива и завела следующую песню.

Дверь корчмы хлопнула, вошли два мирно беседующих мужчины. У одного в кожаном непромокаемом чехле за спиной болталась лютня.

Вот это да! Пальцы замерли на грифе, вдавливая в дерево беззвучный аккорд.

Сам Валья. Я смущенно отложила инструмент.

— Что же вы замолчали, сударыня? Неплохо поете!

— Вам в подметки не гожусь! — Валья, не чинясь, подошел к нашему столу, с омерзением на лице оглядел моих «кавалеров» и вежливо осведомился: