Исток

— Мало ли. Пригодится. — Я проводила фальчин взглядом — для меня он был слишком тяжелым и громоздким. Мы прошли еще несколько палаток. Жарка довольная как ребенок с распухшими карманами и топорщащимися рукавами продолжала шнырять от прилавка к прилавку. От одних убийца отходила сразу, недовольно шипя и ворча на низкое качество, непомерные цены или безруких кузнецов, у других задерживалась подольше.

— На кой тебе столько железа? — Менестрель попытался обнять вернувшуюся девушку, но наткнулся на что-то острое и теперь пытался промокнуть платочком порезанную руку.

— Как это? Нужно! Знаешь, расход какой?

— То один со стрелой в заднице удерет, то другой меч в спине утащит? — уточнила я, взвешивая легонький кинжал, так и просящийся в руку.

Жарка заметила мое самоуправство, вырвала покупку и сунула обратно в ножны, из которых я украдкой его вытащила.

— Звезды так вообще расходный материал.

— Этих тебе на всю оставшуюся жизнь хватит, — пробормотал Валья, как прикованный таращась влево, где какой-то мужик с завязанными узлом на затылке волосами помахивал приглянувшимся дворянину мечом.

— Твою мать! — зашипел менестрель, прячась за наши спины. — Прикройте меня!

— От кого? — Я послушно встала перед Вальей, пытаясь разглядеть в толпе угрожающие рожи.

— От нее! — Палец указал в сторону мужика с пучком и фальчином. Мужик обернулся и неожиданно оказался знакомой по «Трем зайцам» валькирией. — Пойдемте отсюда скорей, узнает!

— Валья?

— Узнала! — выдохнули мы.

Дальнейшее напоминало дурные гравюры из детских книжек. Валья зайцем припустил по рядам, ловко маневрируя между покупателей, за ним подалась так и не выпустившая меч валькирия. Мы расступились, давая ей дорогу. А за похищенным мечом следовал обворованный оружейник, сопровождая погоню сочными комментариями. Толкущийся народ проводил их взглядом и лихо кинулся к опустевшей лавке. Не тут-то было! Из-за прилавка вынырнула прыщавая физиономия и фальцетом завопила:

— Не тронь, кому говорят! Ща стражу кликну. — Не знаю, что отпугнуло ворюг больше: бряцающая кольчугами стража, выходящая из-за поворота рядов, или пронзительный вопль прыщавого.

Солен потянул меня за рукав.

— Пойдем отсюда, там Валью спасать надо…

Валькирия бегала быстрее. Валья стоял с печальным лицом, понурив кудрявую голову, а перед ним высилась одетая в черную кожу брюнетка. Внушительная грудь часто колыхалась в такт нервному покачиванию меча. Пук растрепался, и прядки выбились, обрамляя довольно-таки симпатичное лицо. Рядом, с грозной миной, стояла Жарка, внимательно вслушиваясь в проблему. Поодаль сопел оружейник, который и меч получить хотел, и валькирии с полукровкой боялся.

— И куда ты пропал?

— Я…

— Я, я. Я неделю твой труп по городу ищу, решила, что тебя уже в канаве за твои песенки похабные утопили. А ты на ярмарке гуляешь!

— А что, нельзя?

— А почему ищешь? — встряла Жарка.

— А что он тебе наплел? — повернулась к ней разъяренная валькирия.

— Сударыня, меч отдайте, — тихо попытался вмешаться торговец.

— У-у! — помахала мечом женщина. Тот отступил назад, но не ушел. — И кто она?

— А ты кто? — вернула полукровка.

Валья, пятившийся все это время, попытался снова дать деру, но был отловлен Соленом.

— Нам тоже интересно, — добавила я. — Здравствуйте.

— А, это вы в «Трех зайцах» погром устроили! — обрадовалась валькирия.

— Это не я. Что случилось?

— Вон у коллеги своего спроси.

Все уставились на покорно повисшего в руках Солена менестреля.

— Предатели! — шипела жертва, не пытаясь при этом вырваться.

— Ну? — подбодрила его валькирия.

— Меч… — снова завел торговец.

— Да отстань ты! Говори давай. — Жарка, видно, вдохновившись примером, вытащила нож и тоже угрожающе им завертела.

Повествование менестреля часто прерывалось краткими, но очень емкими комментариями валькирии, которую звали Киата. В общем и целом, опустив подробности и ругань, выходила такая история:

Жил-был менестрель, любил он выпить и петь, и жила-была женщина, профессиональная наемница. И наняли сию прекрасную даму охранять жену одного богатого купца, у которого были проблемы с конкурентами. И очень эта жена музыку любила. Особенно в исполнении красивых молодых мужчин. Стояла Киата в уголочке, слушала, как Валья струны перебирает, да очаровалась. И так очаровалась, что, когда менестрель начал удирать от однозначных намеков хозяйки, она вместо того чтобы остановить сбегающего, как ей велели, затормозила любвеобильную купчиху, и удирали они уже вместе. Отсмеявшись над гостеприимством купцов, парочка посидела в корчме, здорово набралась и продолжила знакомство уже у менестреля дома. И было все хорошо, недели две было, пока в один прекрасный вечер Валья не исчез из корчмы «Три зайца».

— Хоть бы весточку кинул. — Фальчин завис в опасной близости от менестрельского носа.

Валья поднял глаза на валькирию и вздохнул:

— И ты бы меня отпустила?

— На все четыре стороны или сколько их там… — Киата отвела клинок и, не зная куда деть, сунула Солену в корзинку. Дворянин, похоже, даже не заметил.