Истоки американо-китайских отношений

Мнение автора о китайском обществе было точно так же низким (С. 51). Он мало что добавил к мнению предшествующих синофобов (С. 51–52).

Иллис критично оценивал деспотичную форму правления в Китае. Это была та тема, которая действительно разделила на два лагеря авторов-дипломатов. В памяти каждого из них все еще был шок от французской революции. Такие люди, как Маккартни, Стонтон, Андерсон, Ван Браам и Абель, восхищались эффективностью, с которой Пекин контролировал огромную массу китайцев. Иллис не принял это. Он пришел к выводу о том, что китайский абсолютизм зашел слишком далеко и степень, до которой человек «оказывался в зависимости от милости или каприза деспота» и даже самого мелкого чиновника, неприемлема «для любого цивилизованного человека» (С. 52).

Иллис зачастую ясно давал понять, что он рассматривает китайцев как полуцивилизованную или полуварварскую нацию. Сардонически он принимал утверждение синофилов о том, что Кантон не представляет собой истинную картину Китая, добавляя, что его путешествие во внутренние районы убедило его, что кантонцы были более продвинуты, чем (другие) китайцы где бы то ни было еще, в силу их контактов с цивилизованными европейцами! Однако в каждой из частей Китая люди и их культура были «ниже на много градусов по сравнению с цивилизованной Европой во всем том, что создает подлинное величие нации» (С. 52).

Иллис также не принимал ссылку на классовые различия с тем, чтобы смягчить свою критику. Например, в ходе дискуссии по вопросу о личной гигиене китайцев он настаивал на том, что «ужасный неприятный запах (вонь), присущий им персонально», исходит от мандаринов так же, как и от кули (С. 52).

В своем заключительном анализе Иллис назвал китайцев теми, кто лишен и того, и другого: «утонченности и комфорта цивилизованной жизни» и «дикого (природного) интереса, присущего большинству полуварварских (полудикарских) стран». Он делал вывод с явным вызовом (презрением): «Если бы не… пустячное удовлетворение, возникающее из-за того, что мне довелось быть одним из немногих европейцев, которые посетили внутренние районы Китая, я бы считал время, которое пролетело, ушедшим безвозвратно» (С. 52).

В труде Иллиса подчеркивалось, что для любого цивилизованного человека неприемлема та степень, до которой человек оказывался в зависимости от милости или каприза деспота и даже самого мелкого чиновника. Таким образом, именно вопрос об уважении к человеческому достоинству, к человеческой личности, отрицание деспотизма, самовластия – вот то, что разделяло европейцев и китайцев, в первую очередь власти Китая.