Истоки американо-китайских отношений

Профессор Миллер считает, что и упомянутые купцы, и миссионеры не были объективно и систематически исследующими вопросы западными обозревателями. Кажется, что его мысль в данном случае состоит в том, что объективный и систематизированный, то есть научный подход к поведению и образу мыслей китайцев не только позволял бы и позволяет в настоящее время найти рациональное объяснение их поведения, но и создает основу для взаимопонимания американцев и китайцев.

Думается, что сам ход истории взаимоотношений иностранцев и китайцев показывает, что дело обстоит не столь просто. Все то, что профессор Миллер, очевидно, хотел бы отнести на счет предрассудков, предубеждений, предвзятости, на самом деле было проявлениями поведения, а поведение диктовалось мировоззрением, а это мировоззрение иной раз представало не как рациональное, а как иррациональное. Таким образом, поставленные здесь вопросы пока не находят убедительного разъяснения.

По контрасту с обеими группами, то есть и с купцами, и с дипломатами, миссионеры-протестанты с презрением относились и к Конфуцию, и к его философии.

Возможно, что все это было частью того антилиберализма в процессе религиозного возрождения в XIX столетии, что зачастую имело своим результатом атаку общего характера на «свободных мыслителей», деистов и трансценденталистов. Преподобный Давид Абель объяснял «все восхищение Конфуцием и его системой» функцией «невежества» среди китайцев и «неверия» среди «более просвещенных» людей. Ирония ситуации была при этом в том, что существует малое свидетельство того, что деисты, трансценденталисты или унитаристы когда-либо обращались за вдохновением к писаниям китайского мудреца (С. 63). По крайней мере такие люди, как Джефферсон, Йозеф Пристли, Генри Эйр, Уильям Чаннинг и Теодор Паркер, не оставили ни малейших следов какого-либо интереса к Конфуцию (С. 63–64).

Миссионеры, прибыв в Китай, начав свои попытки обращать китайцев в христианство, неизбежно столкнулись с именем Конфуция и с присутствием Конфуция и его мыслей в мировоззрении китайцев. Конфуций при этом предстал перед миссионерами-протестантами в определенном смысле как некий «эрзац бога» в Китае, для китайцев. Конфуций оказался для миссионеров тем, с кем пришлось «бороться» с целью заменить его «настоящим богом».

Поэтому миссионерам пришлось задуматься над вопросом о Конфуции и выражать свое мнение о нем.