Истоки. Богословие отцов Древней Церкви

Обычно спящий не бодрствует, и бодрствующий не спит, но одно и другое — сон и бодрствование — сменяются по очереди, уступая место друг другу… Здесь же мы видим небывалое единение и смешение противоположностей. В самом деле. Возлюбленная говорит: Я сплю, а сердце мое бодрствует (Песнь Песней, 5, 2). Как следует понимать эти слова? Сон подобен смерти: ведь во время сна всякая чувственная деятельность тела прекращается… Сон уничтожает упругость тела, а также вызывает забвение забот, которые человек носит в себе: он усыпляет страх, утишает гнев, умиряет горечь, делает человека бесчувственным ко всем огорчениям.

Тут мы видим, как душа возносится над самой собой, говоря: «Я сплю, а сердце мое бодрствует». Наслаждаясь единственно созерцанием сущего… но, оставляя в усыплении всякую телесную деятельность, она, в нищете и наготе духа, обретает лицезрение Бога в Божественном бодрствовании. Постараемся же и мы удостоиться этого, пробуждая подобным сном душу.

Григорий Нисский

Десятая гомилия на Песнь Песней.

Человек, достигший внутренней свободы, где «страсти» отступают, а их динамизм претворяется в любовь — причастницу чистой «страстной любви» Божией, — такой человек облекается Божественным светом. В этом нездешнем свете вдали от волнения «помыслов», он видит свое сердце–ум подобным внутреннему небу с его сапфирной синевой. Светоносная глубина, вернее — прозрачность славы Внутренняя лазурь — знак того, что духовный человек в себе вмещает мир. Погружение в глубины сердца, говорят аскеты, есть восхождение на гору Синай, где Бог явил себя Моисею.

Кто хочет узреть прозрачность своего духа, тот должен избавиться от всех помыслов, и тогда он увидит себя уподобившимся сапфир или небесной синеве. Но это невозможно без внутренней свободы (apatheia). Человек нуждается в Боге, чтобы Он наполнил светом и силой его нищету

Евагрий Понтийский

Сотницы, доп. 2.

Гнев — чрезмерность и искажение духовной силы (thumos), и вожделение — чрезмерность и искажение желания (epithumia) — суть основные страсти, подлежащие преодолению; основные энергии, требующие преображения.

Будучи вооружен против гнева, ты никогда не допустишь вожделения. Ведь это оно дает пищу гневу и замутняет духовное зрение, разрушая таким образом молитвенное состояние.

Евагрий Понтийский

О молитве, 27.

Предстать в молитве пред Богом — значит оказаться в свете — тихом и полном значения, как взгляд ребенка. Тогда человек чувствует, что его оценивают, судят, и сам он судит себя — и осадок в его душе растворяется.

Но можно ли молиться, можно ли избежать демона печали, если ты в гневе ранил брата своего?

Если ты столкнешься с противоречащим тебе и разжигающим гнев и если в раздражении и гневе ты почувствуешь желание ответить тем же, вспомни о молитве и ожидающем тебя суде, и сразу же беспорядочное волнение успокоится в тебе.

Евагрий Понтийский

О молитве, 12.

Речь идет не только о сохранении внешнего спокойствия — ибо чувство обиды хуже, чем взрыв гнева, — но о том, чтобы позволить Духу умиротворить душу.