Истоки. Богословие отцов Древней Церкви

Прежде всего Бог явился Моисею в свете. Затем Бог говорил с ним в облаке. Наконец, взойдя еще выше, Моисей созерцал Бога во мраке.

Вот что мы узнаем из этого: переход от тьмы к свету есть прежде всего расставание со лживыми и ошибочными мнениями о Боге.

Более глубокое познание сокрытых вещей, ведущее душу через видимыe вещи к невидимо сущему, подобно затемняющему весь чувственный мир облаку, которое приводит и приучает душу к созерцанию сокрытого.

Наконец душа, идя этими путями к вышним вещам и покинув все доступное человеческой природе, проникает в святилище Богопознания, облеченное со всех сторон Божественным мраком. Так, когда все чувственное и умопостигаемое осталось снаружи, созерцанию души предстает лишь то, что непостижимо для ума: именно там — обитель Бога, по слову Писания… Моисей вступил во мрак, где Бог (Исх. 20, 21).

Григорий Нисский

Жизнь Моисея.

Сверхсущностная, сверхбожественная и преблагая Троица, предстоящая Божественной христианской мудрости, возведи нас превыше всякого света и превыше самого незнания — к высочайшей вершине таинственных Писаний, — туда, где простые, абсолютные и нетленные таинства Божества являют себя в пресветлом мраке Безмолвия. Ибо в Безмолвии поистине познаются тайны этого мрака, сверкающего ярчайшим светом в лоне чернейшей тьмы. И мрак этот, оставаясь совершенно неощутим и совершенно невидимым, наполняет более прекрасным, чем сама красота, сиянием ум, умеющий закрывать глаза…

Дионисий Ареопагит

Таинственное богословие, I, 1.

Мрак означает ту последнюю встречу, когда человек в своей онтологической нищете весь превращается в чистый порыв к Богу; Бог же, приходя к нему из беспредельной дали трансцендентности, Сам становится одной лишь нищетой любви. Всякая «сущность» преодолена: Богом — в Его «транс–нисхождении», человеком — в его «транс–восхождении». Более нет ничего, кроме не передаваемого словом общения личностей.

Непрестанно упражняйся в мистических созерцаниях, оставь ощущения, отрекись от заключений ума, отбрось все чувственное и умопостигаемое, совлекись совершенно небытия и бытия и таким образом вознесись, насколько ты сможешь, к единению в незнании с Тем, Кто превосходит всякую сущность и всякое знание. Ибо только выйдя из всего, и из себя самого в том числе — полностью и окончательно, — в чистом экстазе возвысишься ты к светоносному мраку Божественной сверхсущности, оставив все и совлекшись всего.

Дионисий Ареопагит

Таинственное богословие, 1, 1.

Таким образом, вместо того, чтобы говорить о мраке, можно было бы с тем же основанием говорить о свете — при условии уточнения: речь идет о свете нетварном, неистощимо исходящем от Недостижимого; о сверх–мрачном свете сокрытого Бога, открывающего Себя для причастности; об энергии сущности, исходящей от Отца, чрез Сына, в Духе Святом.