Истоки человеческого общения

Что касается совместного внимания, наиболее систематическое сравнительное исследование было проведено Карпентер, Томаселло и Сэвидж-Румбо (Carpenter, Tomasello, Savage-Rumbaugh 1995; сходные наблюдения см. также в работе Bard, Vauclair 1984). В этом исследовании осуществлялось наблюдение за взаимодействием восемнадцатимесячных детей, шимпанзе и бонобо со взрослым экспериментатором и с некоторыми предметами. Интерес исследователей был сфокусирован на объективно регистрируемых устойчивых особенностях зрительного поведения испытуемых. В данных условиях все гри группы испытуемых вступали во взаимодействие с предметами и в то же самое время умеренно часто возвращались к слежению за поведением взрослого. Однако младенцы гораздо больше времени, чем обезьяны, проводили, глядя то на предмет, то на взрослого, и они в среднем вдвое дольше обезьян смотрели на его лицо. Взгляды младенцев иногда сопровождались улыбкой, в то время как обезьяны нс улыбались. Эти различия создавали такое впечатление, что обезьяны смотрели на человека, чтобы что-то «проверить» (посмотреть, что он делает или собирается сделать), в то время как младенцы глядели на взрослого, чтобы чем-то с ним «поделиться» (разделить свой интерес). Обезьяны знают, что у окружающих есть свои цели и представления о мире, но неспособны, да и нс испытывают желания делиться ими. Обезьяны-испытуемые взаимодействовали с окружающими по поводу предметов, но не участвовали в совместной деятельности, которая характеризовалась бы совместными целями и переживаниями. Томаселло и Карпентер (Tomasello, Carpenter 2005) столкнулись с очень похожим явлением. В их исследовании экспериментатор в процессе игры с предметами пытался разными способами побудить трех выращенных в человеческом окружении шимпанзе включиться вместе с ним в акт совместного внимания. Шимпанзе иногда бросали на взаимодействующего с ними человека взгляд, чтобы проверить, чем он занимается, но они не смотрели на него так, как если бы хотели разделить с ним интерес и внимание к какой-то третьей сущности. Кроме того, они не пытались создать ситуацию совместного внимания при помощи жестовой коммуникации. В данном эксперименте они не использовали сложившийся у них совместный с человеком опыт для того, чтобы определить, что будет для него новым, и, следовательно, удивительным (как это делают младенцы: см. Moll et al. 2006).

С учетом этих и других результатов (обзор см. в работе Tomasello et al. 2005), становится очевидным, что человеческие дети создают с окружающими совместные цели и, сотрудничая с другими людьми, исполняют взаимодополнительные роли. Наши ближайшие родственники среди приматов так не поступают. Необходимым условием для совместной деятельности является наличие совместной цели и готовности всех участников деятельности преследовать эту цель сообща. При этом каждый из них должен понимать, что он разделяет эту цель и готовность с другими (Bratman 1992; Gilbert 1989). Совместные цели также определяют структуру совместного внимания, поскольку, когда мы вместе с партнером пытаемся достичь какой-либо общей цели, причем мы оба понимаем, что мы это делаем, то это совершенно естественным образом приводит нас к отслеживанию состояния внимания друг друга. И, следовательно, важнейшая причина того, что обезьяны не участвуют в совместной деятельности и не включаются во взаимодействие, основанное на актах совместного внимания, как люди, заключается в том, что хотя у них и есть сопоставимые с человеческими навыки распознавания индивидуальных намерений окружающих, у них нет мотивов и навыков разделения намерений, присущих человеку.