Истоки человеческого общения

Но не стоит забывать и о языковых универсалиях. Может быть, они не так очевидны, как это представлялось ранее. И состоят они не из особых синтаксических средств или конструкций, а из общих ограничений или функций. Доводом в пользу существования языковых универсалий является тот факт, что люди, говорящие на любом языке мира, одинаково осмысляют мир с помощью таких единиц, как агенсы, совершающие действия с объектами; объекты, перемещающиеся с место на место; события, влекущие за собой другие события. В языках отражаются люди, постигающие разные явления, люди воспринимающие, думающие и чувствующие, люди, которые общаются и взаимодействуют между собой — и за всем этим многообразием стоит простое разграничение на события и их участников. Другим доводом служит большой набор коммуникативных функций, необходимых всем людям, каким бы языком они не пользовались. Их существование обусловлено общими для всего человечества мотивами и социальными устремлениями. Люди просят нужные им вещи, передают другим важную информацию и делятся тем, что у них есть. Еще один довод заключается в том, что носители разных языков одинаково управляют вниманием окружающих. К примеру, они по-разному преподносят то, что уже попало в поле внимания (темы), и совершенно новую информацию (ремы). Люди во всем мире получают и перерабатывают информацию одними и теми же способами, основанными на процессах зрительного восприятия, категоризации, аналогии, автоматизации, рабочей памяти и усвоении культуры (cultural learning). Именно в этих пределах и разворачиваются процессы языковой коммуникации, конвенционализации и овладения языком. Люди всего мира обладают одинаковым слухоречевым аппаратом и одинаково обрабатывают поступающую через него информацию. Если вернуться на ту позицию, с которой мы рассматриваем все явления — навыки и мотивы индивидуальной и совместной намеренности, — то обнаружится и еще один довод: люди всего мира тоже похожи, в том числе общей эволюционной историей использования указательного жеста и пантомимы в кооперативной коммуникации.

В связи с этим возникает вопрос: может быть, у людей существуют некоторые общие языковые и грамматические принципы, формирование которых не зависит от процессов познания и общения? Наиболее известная теория, разрабатывающая это предположение, принадлежит Хомскому. Гипотеза, из которой он исходил при построении своей универсальной грамматики, была вначале весьма прямолинейной, в результате чего туда попали существительные, глаголы и общие правила грамматики европейских языков. Впоследствии оказалось, что в эти построения не укладываются языки других семейств, и гипотеза изменилась, чтобы включить в себя весьма общие лингвистические понятия, вероятно, представляющие универсальную внутреннюю структуру языка — такие, как ограничение действия трансформаций только одним нижележащим уровнем (subjacency constraint), принцип пустой категории (the empty category principle), теза-критерий (the theta-criterion), принцип проекции (the projection principle) и другие. Но оказалось, что все эти вещи полностью зависят от породившей их теории, и от них пришлось отказаться. Сейчас предполагают, что в лингвистике существует всего один принцип анализа — принцип рекурсии (recursion), и возможно, что он распространяется не только на лингвистику (Hauser, Chomsky, Fitch 2002). Таким образом, гипотеза Хомского о врожденной универсальной грамматике на сегодня не имеет логически связной формулировки (Tomasello 2004).

Несомненно, что существуют универсальные вычислительные ограничения (universal computational constraints), в которых языки могут возникать, усваиваться и изменяться, и даже импликативные универсалии: если язык выполняет функцию X некоторым способом, то почти всегда это означает и то, что функция Y будет выполняться аналогично (Greenberg 1963). Вопрос в том, нужно ли нам искать врожденную универсальную грамматику, чтобы делать предположения о таких вещах. В недавних исследованиях множество импликативных универсалий и ограничений удалось рассмотреть исходя из общих принципов работы процессов обработки информации у людей (Hawkins 2004) и того, как они побуждают сосредоточить внимание на элементах разных конструкций (Goldberg 2006). С этой точки зрения, универсальные вычислительные ограничения во всех языках выражают общие когнитивные, социальные и слухоречевые принципы и ограничения, берущие начало в психологическом функционировании человека. Становлению языка предшествовали начальные этапы человеческого познания и социализации (sociality), которые, если следовать нашей гипотезе, предоставили все необходимое для его формирования. Мы не говорим о том, что эволюция универсальной грамматики или других врожденных синтаксических форм невозможна. Заметим лишь, что на сегодняшний день нет эмпирических доказательств их существования, нет точной теоретической формулировки для их обозначения — да и нет необходимости их искать, если мы правильно понимаем природу языка.