Истоки человеческого общения

Общий вывод заключается в том, что человекообразные обезьяны понимают окружающих: они понимают цели других, что именно эти другие воспринимают и как на основе всего этого строят свое поведение. Иными словами, обезьяны воспринимают окружающих как мотивированных, и, возможно, даже разумных действующих субъектов. Основываясь на этом понимании, они оказываются способны к практическому мышлению, лежащему в основе гибкого, стратегического взаимодействия и коммуникации. Например, они могут определить, чего хочет другой, причину, по которой ему это нужно, и что он, скорее всего, будет делать дальше. Важно отметить, что поскольку жесты человекообразных обезьян вырастают из осмысленных социальных взаимодействий, разворачивающихся в плане внешнего поведения (тогда как их голосовые реакции служат для индивидуального выражения эмоций, меньше проявляющихся во внешнем поведении), то навыки практического мышления по поводу преднамеренных действий, по-видимому, находят свое наиболее естественное применение в случае жестовой коммуникации.

2.4.2. Механизмы жестикуляции человекообразных обезьян

Вполне возможно, что человекообразные обезьяны во время жестовой коммуникации на самом деле не проявляют никакого понимания целенаправленности в поведении других, а просто полагаются на результаты ассоциативного научения или чего-то похожего. Но это предположение выглядит очень неправдоподобно. Если в описанных выше экспериментах обезьяны знали, на что другие смотрят, чего хотят и что делают, то, скорее всего, они также должны понимать все это и когда жестикулируют или воспринимают жесты окружающих. Но все же мы должны быть осмотрительными и не давать явлениям антропоморфного объяснения без достаточных оснований. Этот теоретический принцип «третьего способа» (когнитивисткий, а не антропоцентрический; Call, Tomasello 2005) приводит нас к следующему способу анализа интенциональных движений и жестов привлечения внимания у человекообразных обезьян: анализ можно провести в терминах элементарных психологических предикатов «хотеть», «видеть» и «делать», которые были обоснованы в приведенных выше экспериментах.

Интенциональные движения человекообразных обезьян возникают из социального намерения коммуниканта, чтобы реципиент что-нибудь сделал, например, поиграл бы с ним, пригнул спину или почистил бы ему шерсть. Коммуникант ожидает, что, если реципиент увидит его жест, то он сделает то, чего от него хотят, потому что именно так он поступал раньше (и это лежит в основе процесса ритуализации). В свою очередь, при виде интенционального движения реципиент понимает (основываясь на своей способности понимать намерения окружающих и на своем прошлом опыте подобных ситуаций), что коммуникант хочет, чтобы он сделал что-то конкретное. Напротив, жесты привлечения внимания у человекообразных обезьян основываются на социальном намерении коммуниканта, чтобы реципиент увидел что-то, что, как он ожидает, основываясь на своей способности понимать намерения другого (в сочетании с прошлым опытом), скорее всего, вынудит реципиента сделать то, чего от него хотят. Таким образом, образуется двухуровневая структура, состоящая из социального намерения коммуниканта как его главной цели и его «референциального» намерения как средства достижения этой цели. В свою очередь, увидев жест привлечения внимания, реципиент понимает, что коммуникант хочет, чтобы он что-то увидел, и, возможно, что действия коммуниканта — это способ заставить его сделать что-нибудь. Таким образом, реципиент обычно смотрит куда-то в ответ на жест привлечения внимания и естественным образом реагирует на то, что видит. Вероятно, он делает при этом как раз то, чего хочет коммуникант, если только это не идет вразрез с его собственными желаниями.

Итак, на данный момент результаты нашего анализа двух типов жестов человекообразных обезьян с точки зрения их роли в коммуникации можно схематически представить, как это сделано на рис. 2.1.

Рис. 2.1

Ключевой момент заключается в следующем. Из-за того, что интенциональные движения представляют собой просто ритуализацию (сокращение) первых шагов целенаправленного действия, их «значение» уже встроено в них. Это всего-навсего то, что коммуниканту нужно от партнера, и это «значение» уже существовало в рамках социального взаимодействия, даже когда сигнал еще не был ритуализован. Напротив, жесты привлечения внимания привносят в процесс коммуникации элемент косвенности. Двухкомпонентная структура стоящего за ними намерения создает «разрыв» между явными средствами коммуникации (действием «референции») и скрытыми коммуникативными целями (социальным намерением). Из этого следует, что реципиент, опираясь на то, что он видит, возможно, способен, делать выводы о том, чего хочет коммуникант (хотя существует вероятность того, что он просто непосредственно реагирует на то, что видит, не делая никаких умозаключений).