Читаем Истоки нашей цивилизации, или Поворотные моменты в истории полностью

земледелие и Натуфская культура, которая относится еще к мезолиту, еще к тому миру,

превратилась в так называемую культуру докерамического неолита. Возникла она примерно

одиннадцать тысяч лет назад. Вот с этого момента, то есть, с позднего Натуфа и с начала

докеромического неолита Леванта изобретения следуют одно за другим. Изобретения, которые

и определили облик нашей цивилизации.

Какие именно. Во-первых, технологический путь развития сельского хозяйства,

высокотехнологический. Уже натуфийцы изобрели жатвенный нож. Они не просто дергали

этот ячмень из земли, а они сделали нож, прямой, деревянный или костяной, в который

вкладывали кремневые лезвия, острые, и использовали этот нож для жатвы. Достаточно скоро

догадались, что больший эффект появляется, если нож сделать не прямым, а полукруглым, как

современный серп, это уже и был настоящий серп. Позже уже, не в докерамическом неолите,

немножко позже появились уже медные серпы, потом бронзовые, затем мотыга, бронзовый

лемех плуга и так далее. Что здесь важно? Здесь важен не серп как таковой, здесь важно то, что

повышение производительности труда в сельском хозяйстве осуществлялось за счет развития

технологии. А как можно иначе? Очень даже можно. Та же древняя до-испанская Америка, где

из растения теосинте, у которой вообще не было початков, в итоге возникла замечательная

кукуруза с огромными, роскошными початками. Как это происходило?

В Америке за культурными растениями ухаживали едва ли не штучно. На побережье Перу,

когда делали ямку, чтобы сбросить туда зернышко кукурузы, туда перед этим клали двух рыбок

анчоусов для удобрения. Это, конечно, очень трудоемко, но и дает соответствующие результаты.

В Америке производительность труда в сельском хозяйстве шла по пути селекции, по пути

выведения все новых, все более урожайных видов растений, по пути окультуривания разных

видов растений, ведь там окультурено колоссальное количество видов. Многое из того, что

используем мы сейчас: тыквы, многие виды фасоли, подсолнечник, кукуруза, не говоря о разных

тропических видах – это все из Америки. А вот технология оставалась на очень низком уровне.

Скажем, до самого появления европейцев там не было известны даже лопаты и мотыги.

Основное сельскохозяйственное орудие – это палка-копалка, но хорошо, с упором, в лучшем

случае. В лесных районах топор, чтобы срубить лес, вот и все. Это очень существенно,

технологически развивается цивилизация или нет. Разумеется, и там, в итоге были открытия, и

в Перу, в конце концов, появились орудия, но гораздо позже, и они нашли меньшее применение.

Кроме технологического пути развития сельского хозяйства в докерамическом неолите

изобрели одну очень важную вещь. Изобрели кирпич для строительства. Опять таки, нам

кажется, что кирпич – очевидная вещь. Совсем не очевидная, и далеко не во всех цивилизациях

он употреблялся. До того, как изобрели кирпич, еще в Натуфе, а может быть, еще и раньше,

создали известковый раствор. Выжигая известняк, получали известь и дальше создавали что-

то, похожее на современный цемент. Уже натуфийцы стали обмазывать этим примитивным

цементом полы своих жилищ. Первые жилища были совсем какие-то ничтожные хижины из

соломы. Дальше в Натуфе полы этих жилищ стали обмазывать известковым раствором. А дальше

в докерамическом неолите появляется прямоугольный кирпич, кирпич-сырец, обжигать его на

огне не было смысла, и в результате появляется прямоугольный дом. Опять таки очень важно,

не везде были прямоугольные дома. Прямоугольный дом, построенный из прямоугольного

кирпича, легко строить и он легко образует блоки домов, из него можно построить и небольшое

помещение, из него можно построить дворцовый зал в итоге. Появляется кирпич, – появляется

прямоугольный дом, появляется город. Город появляется поразительно рано. Когда я говорю

слово город, я имею в виду не такое уж крупное поселение. Первый город, условно говоря, мы

называем первым городом Иерихон, был маленьким, сто метров в поперечнике, чуть-чуть

побольше, примерно как Троя, Троя была ничуть не больше. Под словом «город» я имею в виду,

буквально, нечто огороженное. Этот Иерихон, расположенный рядом с тем историческим

Иерихоном, который в свое время брали древние евреи, существовавший одиннадцать тысяч

лет назад, был окружен стеной, достаточно мощной каменной стеной с башнями.

Вы скажете опять, что такого, если есть поселение, его надо огородить. Его надо огородить

стеной, чтобы защищаться от врагов. Так вот, совсем не все так просто. Дело в том, что совсем

не факт, что эта стена была построена для защиты от врагов. У нас нет никаких прямых указаний

на то, что военная обстановка была сложной. Многие поселения были не огорожены. Очень

вероятно, что стена строилась не для защиты от врагов, она имела, так сказать, подпольный

характер, чтобы рост культурных слоев в поселении не приводил к тому, чтобы оно начинало

расползаться, когда дома будут ползти по склону. Кроме того, наверняка имел значение такой

символический момент, то есть, ограждение нашего, своего культурно освоенного пространства,

Перейти на страницу:

Похожие книги

1991. Хроника войны в Персидском заливе
1991. Хроника войны в Персидском заливе

Книга американского военного историка Ричарда С. Лаури посвящена операции «Буря в пустыне», которую международная военная коалиция блестяще провела против войск Саддама Хусейна в январе – феврале 1991 г. Этот конфликт стал первой большой войной современности, а ее планирование и проведение по сей день является своего рода эталоном масштабных боевых действий эпохи профессиональных западных армий и новейших военных технологий. Опираясь на многочисленные источники, включая рассказы участников событий, автор подробно и вместе с тем живо описывает боевые действия сторон, причем особое внимание он уделяет наземной фазе войны – наступлению коалиционных войск, приведшему к изгнанию иракских оккупантов из Кувейта и поражению армии Саддама Хусейна.Работа Лаури будет интересна не только специалистам, профессионально изучающим историю «Первой войны в Заливе», но и всем любителям, интересующимся вооруженными конфликтами нашего времени.

Ричард С. Лаури

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Прочая справочная литература / Военная документалистика / Прочая документальная литература
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное