Истоки первой мировой войны

Реформирование российской армии не было завершено [130], Военный министр Сухомлинов пытался изменить структуру и стратегию армии, но этому мешала коррупция, в которой погрязли многие высшие чины и их окружение. Более всего эти неувязки привели к несогласованности между стратегией, направленной против Германии, и уровнем вооружения. Подготовка к войне не была закончена. Россия терпела поражения в начале войны от войск Восточной Пруссии потому, что армия последней была довольно мобильной, и в Германии существовала очень эффективная железнодорожная система. Поэтому в 1915 г. крепости были быстро захвачены германской армией. Армия России, несмотря на попытки создать генеральный штаб, не имела главного управления. По всем вопросам окончательное решение оставалось за царем, а Николай II был человек нерешительный, колеблющийся, не способный контролировать все вопросы военного планирования, которые от него зависели. Реконструкции российского флота после поражения от Японии царь лично уделял большое внимание, но ее стратегическая цель была не очень понятна. Французы надеялись, что Россия будет больше внимания уделять наземным вооружениям, вместо того, чтобы тратить деньги на дредноуты (был передан заказ британским фирмам), но в 1913 г. российское правительство приступило к программе дальнейшего расширения флота. Когда весной 1914 г. Россия обратилась к Англии с предложением провести переговоры по флоту, британское адмиралтейство посчитало, что в таких переговорах нет необходимости. Грей писал по этому поводу: «По моему мнению, в войне против Германии российский флот не сможет выйти из Балтики, а британский не станет заходить туда»[131]. Внешняя политика русских и стратегическое планирование в годы перед 1914 г. и во время июльского кризиса опирались не на офицерский корпус и не на военных руководителей, а на систему самодержавия, при которой последние решения принимались самодержцем. Необходимо рассмотреть также отношение России с балканскими славянами и ее исторические претензии к Константинополю. У России были противоречия с Австро-Венгрией, которую полностью поддерживала Германия, и поэтому России необходимо было поддерживать претензии Франции к Германии, что вело к войне. Хотя война на два фронта, против Германии в Восточной Пруссии и Прусской Польше и против Австрии в Галиции, казалась неизбежной, российское правительство должно было быть также готово к возможной кампании на Балканах, поскольку положение Румынии и Болгарии было неопределенным. Скорость восстановления России после поражения на Дальнем Востоке и революции 1905 г., масштабы ее перевооружения (хотя оно и проходило недостаточно эффективно) производили впечатление на другие державы, подбадривая Францию и пугая Германию. Армия Австро-Венгрии была унифицированной силой многонационального государства, чье существование как великой державы зависело от достаточной внутренней стабильности, чтобы империя серьезно воспринималась другими правительствами как нерушимый элемент в международной системе. Офицерство было искренне предано императору Францу Иосифу. Офицерский корпус набирался из разных слоев общества. Как и в России, только небольшая часть его состояла из аристократов. Офицеры занимали привилегированное положение. Как правило, несколько поколений одной семьи служили в армии. Офицеры разговаривали на нескольких языках империи (их было десять), следуя примеру эрцгерцога Франца Фердинанда, инспектора — генерала армии, который, несмотря на репутацию плохого лингвиста, владел семью языками. Но армия Австро-Венгрии страдала от недостатка, общего для монархии, — от громоздкой и сложной административной системы. По соглашению 1867 г. и двойной конституции, которая давала венгерскому правительству равные права с австрийским, за разные отрасли военной системы отвечали три разных министра. Главная часть армии управлялась объединенным австро-венгерским военным министерством, власть одного из трех министров (остальные были: внешних сношений и финансов) распространялась на обе части монархии; но двумя резервными армиями командовали австрийский и венгерский министры обороны соответственно. Каждый год между австрийским и венгерским правительствами происходили трения из-за числа призывников от каждой части монархии. По этой причине, а также из-за постоянной нехватки денег, что усугублялось при каждом международном кризисе, когда начинались военные приготовления (так было в боснийском кризисе 1908 г. и балканском кризисе 1912–1913 гг.), удавалось призвать сравнительно небольшое число людей. Один из историков утверждает, что полевые армии в 1914 г. содержали меньше пехотных батальонов, чем в войне против Пруссии 1866 г., несмотря на то, что численность населения возросла на 20 миллионов человек[132]. Примерно за десять лет до войны возник спор между немцами и венграми о сохранении немецкого языка как командного в армии (инструкцию для рекрутов писали на языке той национальности, которая составляла более 20 процентов в полку, но командным языком остался немецкий, несмотря на возражения венгров).