Истоки русской души. Обретение веры. X–XVII вв.

Но дело было даже не в этой, несколько утилитарной трактовке подвига Бориса и Глеба. Наибольший и наиглубочайший смысл их поступок получал в системе христианской символики. Стоит напомнить, что мать обоих братьев была болгарыней, а следовательно, христианкой. Оба они крестились в Киеве, вместе с другими сыновьями Владимира, сразу же после принятия их отцом новой веры и получили христианские имена: Борис был наречен Романом, а Глеб — Давыдом. И в летописи, и в других памятниках особо отмечается христианское благочестие братьев, свято исполнявших свой долг сыновей при живом отце и долг младших братьев после его смерти.

Таким образом, мученическая смерть Бориса и Глеба становилась одним из первых примеров христианского благочестия и смирения в Киевской Руси, означавших, что нравственные идеалы, проповедуемые христианством, нашли полный отклик в сердцах русских людей. Более того, поведение Бориса и Глеба во время братских междоусобиц становилось образцом христианского поведения вообще, ибо именно они, погибшие, но не преступившие Христовых заветов любви и смирения, были признаны святыми и, следовательно, обрели надежду на вечное спасение. И недаром неизвестный автор «Сказания о Борисе и Глебе» восклицает: «Не знаю… какую похвалу воздать вам, и недоумеваю, и не могу решить, что сказать? Нарек бы вас ангелами, ибо без промедления являетесь всем скорбящим…»[42]

Необходимо отметить еще один очень важный момент в трактовке древнерусскими книжниками образов святых Бориса и Глеба. Дело в том, что они, первые русские святые, сразу же стали восприниматься одними из самых главных заступников за Русскую землю. В том же «Сказании» говорится: «Вы наше оружие, земли Русской защита и опора… Вы небесные люди и земные ангелы, столпы и опора земли нашей!.. Вы не о едином граде, не о двух, не о каком-то селении печетесь и молитесь, но о всей земле Русской!» Именно к Борису и Глебу возносит автор «Сказания» слова своей молитвы: «Блаженные страстотерпцы Христовы, не забывайте отечества, где прожили земную жизнь, никогда не оставляйте его… Вам дана благодать, молитесь за нас, вас ведь Бог поставил перед собой заступниками и ходатаями за нас».

Святые благоверные князья Борис и Глеб.

Икона. Москва. Сер. XIV в.

Примечательно, что канонизация первых русских святых не была простой. Так, в 1072 году, когда по инициативе киевского князя Изяслава Ярославича совершилось перенесение мощей Бориса и Глеба, это торжество вызвало противодействие митрополита-грека Георгия. Видимо, определенные «прозападные» настроения самого Изяслава Ярославича и желание русских властей утвердить собственных святых — все это, вместе взятое, совсем не вызывало энтузиазма в Константинополе и у его ставленника митрополита Георгия. Но если Константинополю удалось заблокировать канонизацию Владимира, прославление которого являлось стержнем всей литературной деятельности служителей Десятинной церкви, то в данном случае митрополит-грек смирился. И, как сообщает летопись, убедившись в святости Бориса и Глеба, «падъ ниц, прося прощения».

Обретя первых своих святых, Русь обрела и первых своих заступников перед Господом, которые могут вымолить у Него прощение грехов русских людей. Поэтому утверждение почитания Бориса и Глеба как заступников за Русскую землю означало и то, что Русь уже не мыслила свое дальнейшее развитие вне христианского вероучения. Основной смысл своего существования на земле русский народ начинал осознавать в исполнении Божиих заветов, Божиего Промысла. А цель движения по будущим историческим дорогам виделась на Руси в достижении вечного спасения.

Поэтому вполне закономерным оказался тот факт, что образы святых Бориса и Глеба получили самое широкое распространение в произведениях отечественной религиозно-философской мысли. При этом русские книжники на протяжении нескольких веков использовали сюжетные ситуации, поэтические формулы, отдельные обороты и целые отрывки текста «Сказания». Не менее популярны были Борис и Глеб как святые князья-воины и в древнерусском изобразительном искусстве.