Истопник

Выходит дирижер – офицер в гимнастерке, начищенных сапогах на высоком каблуке и с усами щеточкой. Это Нафталий Аронович Френкель, генерал, командир всего Бамлага. Он взялся дирижировать хором, потому что…

Ну, вы понимаете.

Потому что приехал Хозяин.

Френкелю нельзя ударить лицом в грязь. Даже в мелочах. Он машет не дирижерской палочкой, а тростью, с которой обычно ходит. Не только по московским площадям и хабаровским бульварам. Но и по таежным просекам, по отсыпанной трассе и по котлованам строящихся заводов.

Солист (тот самый зэк с набриолиненными волосами) начинает щемяще:

Утро красит нежным цветом
Стены древнего Кремля!
Просыпается с рассветом
Вся советская страна!

Или – земля? Тут подзабылось маленько.

Для рифмы, конечно, правильнее земля. А идеологически – страна. Потому что Страна Советов шире понятия «русская земля»! Гораздо шире…

А зэк продолжает. Он воодушевлен:

Холодок бежит за ворот
Шум на улицах сильней.
С добрым утром, милый город,
Сердце Родины моей!

Хор подхватывает:

Кипучая,
Могучая,
Никем не победимая!..

Всех охватывает восторг. Никем не победимая!

Пирамида физкультурников на подмостках синхронно рассыпается, девушка с флагом выбегает на авансцену, солдаты-охранники обступают ее в победной чечетке. Перрон и трибуны взрываются аплодисментами. Слышны здравицы: «Да здравствует великий Сталин, вдохновитель и организатор всех побед!» Френкеля, от волнения и полноты чувств, шатает. Не удержавшись, он тоже начинает бить чечетку.

Хрущев на трибуне задорно ему хлопает и подтанцовывает.

Сталин показывает на них пальцем и смеется.

Никита Сергеевич на пьянках Политбюро тоже выдавал гопака. Дело происходило на даче Сталина.

Костя Ярков, случайно попавший на перрон, чувствует себя частью праздника. Песня «Москва майская» на стихи Лебедева-Кумача здесь, в таежной глухомани, звучит особенно волнующе.

Сталин кивает головой на хор, на танцующих и на командира Бамлага Френкеля. И говорит человеку, похожему на Путина:

– Ну а вы там, Володя, у себя до сих пор поете «Москву майскую»?

– Поем! – радостно подтверждает Володя.

– Вот видишь.

Сталин ведет круги шире.

Он привык мыслить масштабно.

– Я знаю, что ваши историки любят наше время сравнивать с фашистской эпохой. А Сталина с Гитлером. Шалят… Тогда скажи мне, что ценного в искусстве создали при Гитлере? Да почти что и ничего. Ну, может, один Альберт Шпеер оставил след в архитектуре. Он был главным архитектором рейха. Кстати говоря, двадцать лет отсидел в тюрьме, но так и не изменил своего отношения к Адольфу. Он не переоценивал время, в котором жил.

Гость из Будущего полностью в теме. Как говорят сейчас.

Он возражает:

– Шпеер, помимо имперского стиля, ковал еще и военную мощь Гитлера. Он был министром вооружения Германии. Его подземные заводы выпускали не только танки и пушки, но и газовые камеры!

– Я сейчас о другом… При социализме были созданы песни, кинофильмы, полотна и спектакли, оперы, написаны книги, которые стали достоянием мировой культуры! Пастернак, Булгаков, Шолохов, Фадеев, Маяковский, Мандельштам, Цветаева и Ахматова… А при фашизме?! Ни-че-го! Какие-то Марлен Дитрих, Лени Рифеншталь… Вот и вы «Москву майскую» до сих пор поете. Сам говоришь.

Человек, похожий на Путина, усмехается: ловко у Иосифа получается…

Шолохов, любовник Евгении Ежовой, жены наркома-палача, пил как в «Метрополе», так и в станице Вёшенской. Фадеев спивался на даче в Переделкино. Застрелился из охотничьего ружья. Ахматову с Пастернаком травили, Маяковский застрелился, Цветаева и Есенин повесились, Корнилова и Васильева расстреляли, Заболоцкого и Смелякова посадили, Берггольц, бедняга, до конца жизни оплакивала своего нерожденного ребенка, вытоптанного в тюрьме… Осип Эмильевич сгинул в пересыльном лагере на Третьей Речке, во Владивостоке. Есенина развратил гэпэушник Блюмкин, Маяковского – чекист Агранов… Да всего, что было сотворено с деятелями культуры при Сталине, просто нельзя перечесть! Заболоцкий, правда, вернулся и написал полный трагизма, до конца мало кем понятый «Можжевеловый куст». Но, наверное, не стоит сейчас напоминать об этом Иосифу. И потом, биографии поэтов не всегда тождественны их творчеству. Мы ведь ценим Пушкина не потому, что он играл в карты, волочился за красавицами и был убит французом Дантесом на дуэли.

Гость из Будущего говорит:

– Здесь все ясно. Сила противодействия равна силе действия! А Лени Рифеншталь, между прочим, создала «Триумф воли» и «Олимпию».

Сталин поглаживает усы. Он тоже в теме:

– Фашистские агитки… У вас там, кажется, сейчас полная свобода? Много песенок написали?! Создали свой «Триумф воли»? «Мастера и Маргариту»?

Человеку, похожему на Путина, неприятен вопрос Сталина.