Историческая библиотека

93. Наиболее же великим у египтян считается еще больше почитать родителей или предков, уже явно перешедших в вечные обители. Есть у них, также, обычай отдавать тела своих умерших родителей в качестве залога, под заем; тем же, кто не выкупит их, грозит величайшее порицание, а после смерти им отказывают в погребении. (2) И вполне справедливо можно подивиться тому, что они стремятся насадить, насколько это вообще возможно, среди людей порядочность и честность нравов, не только на основании общения с живыми людьми, и посредством погребения и заботы об умерших. (3) Греки оставили веру в подобные вещи — уважение к благочестивым и наказание злым — на долю выдуманных сказок и искаженных преданий; поэтому то это не только не способно заставить людей обратиться к более порядочной жизни, но напротив, осмеянные негодяями, удостаиваются величайшего презрения.

(4) Но среди египтян — поскольку существует отнюдь не сказочное, а вполне очевидное наказание злодеям и настоящая почесть для порядочных людей — каждый день и те и другие помнят о том, что их ожидает и, таким образом, осуществляется величайшее и полезнейшее исправление нравов.

Лучшими же из законов, по моему мнению, следует считать не те, благодаря которым люди становятся весьма богатыми, но, благодаря которым, они делаются, в большей степени, кроткими нравом и более цивилизованными.

94. Нам следует сказать и о тех, бывших в Египте законодателях, что установили странные и необычные законы. Говорят, что, после того, как в древности жизнь в Египте сделалась спокойной — по преданию это случилось во времена богов и героев — первым убедил людей пользоваться посменными законами Мневий, человек, и душою великий, и в общественной жизни принимавший гораздо большее участие, чем вышеупомянутые. По его утверждению, их ему передал Гермес, как то, что стало причиною добрых дел, подобно тому, как у греков, по преданиям, на Крите — Миносу Зевс, а у спартиатов — Ликургу Аполлон, якобы, передали их законы. (2) Да и у множества других народов, как передают, в ходу были такие выдумки, становившиеся для поверивших в это причиной добрых дел: рассказывают, что у ариев Заратустре, по его словам, доброе божество передало законы, у, так называемых гетов, Залмолксису[18], которого они считают бессмертным, точно также, всеобщая Гестия[19], а у иудеев Моисею — бог, именуемый Иао[20], или, из-за того, что полагают, будто чудесная и всецело божественная идея принесет пользу массе народа, или из-за того, что думают, будто народ будет лучше повиноваться, с восхищением взирая на величие и силу тех, кто, по преданию, изобрел законы.

(3) Вторым законодателем египтяне называют Сасихиса[21], мужа, отличавшегося умом. Он, к уже существующим законам добавил другие, и с особой заботой распорядился относительно почитания богов и был, к тому же, изобретателем землемерия и научил местных жителей науке наблюдения за звездами. (4) Третий, как они говорят, царь Сесоосис[22] не только превзошел выдающимися воинскими подвигами египетских царей, но и установил закон о воинском сословии[23], и привел в порядок все, что связано с войском. (5) Четвертым законодателем, рассказывают они, был царь Бокхорид[24], мудрый и отличавшийся хитростью. Он утвердил законы в отношение царей и уточнил касающиеся сделок; и он был настолько мудр в судебных решениях, что многие из его постановлений, в силу превосходства, памятны до сих пор. Говорят, что телом он был весьма слаб, но по характеру — самым жадным из всех.

95. После него, по рассказам, к законам приступил царь Амасис, который, как они говорят, установил законы, относительно номархов и, вообще, об управлении всем Египтом. Передают, что он был без меры умен и кроток нравом и справедлив: за это-то египтяне и вручили ему власть, хоть он и не был царского рода. (2) Говорят, что элейцы, усердно готовясь к олимпийским играм, отправили к нему послов, спросить, как было наиболее честным, а он, якобы, ответил: "Если в состязании не будет участвовать ни один элеец". (3) А когда Поликрат, владыка самосцев[25], заключил с ними дружбу и начал притеснять, как своих граждан, так и приплывавших на Самос чужеземцев, то сначала, как рассказывают, отправил посла просить Поликрата о сдержанности, а после того, как тот не внял его словам, написал письмо о прекращении дружбы и гостеприимства, потому что не хотел вскорости испытать огорчение, прекрасно зная, что несчастье обрушится на того, кто так упивается тиранической властью. И, как говорят, греки дивились и его кротости, и тому, как быстро сбылось предсказанное им Поликрату.