Историческая библиотека

(3) Когда сенат объявил его законодательство недействительным, Друз заявил, что законы были в сфере его компетенции и, что он обладает властью, сам по себе, наложить вето на сенатский указ; этого, однако, он делать не собирается, поскольку хорошо знает, что обидчики[37] в любом случае скоро встретят воздаяние, ими заслуженное. Но если законы, составленные им, недействительны, то тем более, потребовал он, закон относительно судов должен быть отменен и лишен силы[38]; и в то время как в соответствии с действием этого закона, никто, чья жизнь осталась незапятнанной взяточничеством, не будет подвергнут обвинениям, те же, кто разграбил провинции, будет тщиться предоставить бухгалтерский отчет перед специальными судами для случаев взяточничества; таким образом люди, которые по причине зависти были заняты уничтожением его репутации, в действительности были убийцами своих собственных декретов.

11. (1) "Клянусь[39] Юпитером Капитолийским, Вестой Римской, Марсом — нашим родовым божеством, Солнцем — родоначальником народа[40], Землей — благодетельницей животных и растений, а также полубогами — основателями Рима и героями, которые способствовали росту империи[41], что я буду считать друзей и врагов Друза своими друзьями и врагами, и что я не буду щадить ни имущество, ни жизни моих детей или родителей в тех случаях, когда это будет на пользу Друза, или тех, кто принял эту клятву. Если я стану гражданином по закону Друза, я буду чтить Рим как свою Родину, а Друза как своего величайшего благодетеля. Эту клятву я передам стольким гражданам, скольким смогу. Если я соблюду клятву, все блага да прибудут ко мне, если я ее нарушу — да будет наоборот".

12. (1) Так случилось, что отмечался праздник и театр был заполнен римлянами, которые собрались ради зрелища; когда комедиант на сцене выразил свое негодование, они[42] расправились с ним прямо в театре, заявляя что он играл свою роль не так, как того требовала ситуация. Праздничные события таким образом превратились во вспышку вражды и полную панику, и такое стечение Фортуны на сцене предварялось шутовским сатирическим действием. (2) Это был некий латин по имени Савнио, шут с изумительным даром веселья. Он возбуждал хохот не только словами, но даже без слов, легчайшими движениями, вызывал улыбку у всех, кто наблюдал за ним, добиваясь ее своим природным обаянием. Вследствие этого римляне с восторгом принимали его в театрах, но пицены, желавшие лишить римлян такого развлечения и удовольствия, решили убить его. (3) Предвидя, что должно произойти, он вышел на сцену сразу после убийства комедианта и сказал: "Зрители, предзнаменования благоприятные. Зло, что свершилось, может привести к удаче! Знаю, что я не римлянин, но подчиняюсь фасциям как все вы, брожу по Италии, торгую своими талантами в поисках радости и веселья. Пожалейте тогда ласточку, что в равной степени принадлежит всем людям, которой боги дали привилегию строить свое гнездо без опаски в любом людском доме. Несправедливо вам причинять горькие слезы самим себе." Продолжая обстоятельно в умиротворяющем и юмористическом настроении, посредством убедительного очарования своих речей, он подольстился к ним в их ожесточении и мстительности и поэтому избежал грозящей ему опасности.

13. (1) Вождь марсов Помпедий[43] предпринял грандиозную и крайне рискованную авантюру. Созвав десять тысяч человек, набранных из рядов тех, кто имел причины опасаться судебного разбирательства, он повел их в Рим с мечами, спрятанными под покровами гражданских одежд. Его цель была окружить сенат вооруженными людьми и требовать гражданства, или, в случае неудачи, уничтожить огнем и мечом это средоточие империи. Гай Домиций[44], встретивший его, спросил: "Помпедий, куда ты идешь с таким большим отрядом?", и он ответил: "В Рим, получить гражданство, по вызову трибунов"[45]. Домиций возразил, что они добьются гражданства с меньшим риском и с большим почетом, если обратятся к сенату способом не столь воинственным; сенат, сказал он, дарует эту милость союзникам, если вместо принуждения предъявляют ходатайство. (2) Помпедий принял совет как некое божественное откровение и убежденный его словами вернулся домой. Так своими разумными словами Домиций спас родину от смертельной опасности, выказав много больше пользы в таком обмене мнениями, чем претор Сервилий[46] в своих сделках с пиценами. Ибо он с последними разговаривал не как со свободными людьми и союзниками, но обращался с ними презрительно как с рабами, и своим обращением вселяя страх наказания, подстегнул союзников искать отмщения ему и другим римлянам. Домиций, однако, разговаривая со сдержанностью, превратил бездумный душевный порыв мятежников в чувство благожелательности.

14. (1) Они делили добычу с солдатами, с тем чтобы привить вкус выгоды от войны людям, которые переживая опасности, взялись бы сражаться за свободу с готовностью в сердце.