Историческая этнология

2. В устроенных по европейскому образцу административных судах в Южной Африке свидетели-туземцы, когда их просят рассказать о каком либо событии, начинают свой рассказ с другого события, значительно предшествовавшего по времени данному событию. Например, когда свидетеля просят рассказать о происшествии, имевшем место в пять часов дня, он может начать свое сообщение с того, что расскажет все, что с ним произошло после того, как он утром встал. Такие наблюдения привели Бартлетта (1932) к предположению, что туземцы усвоили особый способ изложения последовательности событий, если нужно воспроизвести какое-либо из ее последующих элементов. Бартлетт считает, что у среднего англичанина процесс воспроизведения происходит по-другому,”[383] и т. п.

Коул и Скрибнер оспаривают эти наблюдения. Для нашей темы по существу не важно, насколько приведенные факты соответствуют действительности и мы вполне можем согласиться с тем выводом, который делают Коул и Скрибнер, а именно, что “исследование отношений между культурой и познавательными процессами — дело весьма туманное. Сама мысль — использовать обусловленные культурой различия для того, чтобы решить основные проблемы, касающиеся природы человека, — весьма привлекательна. Однако ученым не удалось придти пока к какому бы то ни было согласию относительно того, как следует приступить к ее реализации. Вместо этого каждый исходит из своих собственных предположений и пользуется своими методами сбора данных. В результате такой некоорденированной деятельности, продолжающейся вот уже целое столетие, описано бесконечное число фактов и выдвинуто столь же бесконечное число самых разнообразных объяснений.”[384] Действительно, вопрос о культурной обусловленности восприятия следует признать малоизученным. Однако это не мешает считать, что эта проблема существует и обращаться к ней необходимо.

Сколь бы не казались спорными выводы, изложенные в работах по этнокультурным особенностям восприятия, определенные мысли, высказанные в них заслуживают внимания. Так, этнологи Сегалл, Херсковиц, Шарп в 1966 г. “предложили свой способ понимания и интерпретации особенностей восприятия. Основная их идея состоит в том, что культура человека есть способ психологической адаптации. Одним из аспектов исследования восприятия в традиционных обществах был сравнительный анализ подверженности зрительным оптическим иллюзиям, прежде всего тест Мюллера-Лайера. Суть его в ошибке в определении соразмерности отрезков в геометрических фигурах. Сегалл и его коллеги связывали различие в подверженности оптическим иллюзиям между современными и традиционными обществами с различиями в пространстве, в котором живут люди соответствующих культур. Например, западная цивилизация характеризуется “прямоугольным” миром, в то время как у ряда племен Африки — жителей джунглей — нет возможности видеть горизонт и широкое пространство. Таким образом, задачи, предложенные экспериментаторами, а они в основном связаны с чувством перспективы в прямоугольных геометрических конструкциях, не имели аналога в повседневной жизни представителей традиционных обществ… Концепция Сегалла получила подтверждение в сравнительном исследовании Р. Болтона.”[385]

С нашей точки зрения, адаптация безусловно накладывает свой отпечаток на восприятие реальности. Другой вопрос, как это происходит.

Сплошь и рядом это мировоззрение может быть таким, что покажется внешнему наблюдателю совершенно нелогичны, состоящим из “предрассудков”. И это следует считать нормальным явлением. Один из классиков теории установки Г. Олпорт писал, что склонность человека к предрассудкам связана с его нормальным и естественным стремлением обобщить, концептуализировать, разложить по категориям свой жизненный опыт, который, конечно, не может быть исчерпывающим. Сложившиеся таким образом представления содержат как непосредственный опыт человека, так и иррациональные впечатления. А порой в них и вовсе отсутствует ядро истины и они могут полностью основываться на слухах, эмоциях и фантазиях.[386] Причем, по мнению Олпорта, “предрассудками являются те суждения, которые не изменяются, даже в случае появления сведений им противоречащих. Предрассудок, в отличии от простого неправильного суждения, активно противостоит любой очевидности, если она не согласуется с ним. Мы реагируем очень эмоционально, когда предрассудок грозит привести нас к противоречию. Таким образом, различие между обыкновенной ошибкой и предрассудком состоит в том, что ошибка может становиться предметом обсуждения и коррекции, а предрассудок вызывает лишь эмоциональное сопротивление.”[387]