Исторические портреты

На переходе в Англию, общаясь с офицерами на вахте, учениях, в кают-компании, Корнилов завоевал расположение сослуживцев, завязал дружбу с Павлом Нахимовым, Владимиром Истоминым, Ефимием Путятиным, Иваном Бутеневым.

27 июля русская эскадра показалась у входа на Спитхедский рейд. Появились записи в «Историческом журнале эскадры »:

«Утром 27 числа... пошли к Портсмуту и па Спитхедском рейде, по назначению господина адмирала, расположились фертоинг... Во время плавания эскадры от Кронштадта до сего места все корабли и фрегаты соблюдали во всей точности места свои в ордерах, столь же верно ночью, как и днём, все движения управления производились быстро и правильно, ордер или колонна прохода никогда и ни в каком случае не нарушались...

Старейшие и опытные моряки Дании и Англии, посещавшие эскадру в Кронштадте и Портсмуте и видевшие её в действиях, единодушно отзывались, что столь примерной и отличной эскадры они никогда видеть не ожидали...

...С первого дня прибытия эскадры к Портсмуту г. главнокомандующий обще с е. с-вом гр. Л.П. Гейденом приняли самые деятельные меры к скорейшему приуготовлению эскадры, в Средиземное море назначенной...»

Больше месяца простояла армада кораблей на Спитхедском рейде у Портсмута, и 8 августа эскадра под флагом контр-адмирала Л.П. Гейдена направилась в Средиземное море.

«Исторический журнал эскадры» поведал:

«7 августа... Среди сих трудов и попечения в ночь с 5 на 6 августа гг. главнокомандующие эскадрами перенесли свои флаги: Г. адмирал Сенявин на корабль «Царь Константин», а е. с-во гр. Гейден — на «Азов». Начальником штаба при г. командующем назначен командир корабля «Азов», капитан 1-го ранга и кавалер Лазарев 2-й.

Сего числа г. главнокомандующий передал е. с-ву предписания, инструкции, денежные суммы и кредитивы на оную и граф на другой день пошёл в путь, ко славе его ведущий...»

Свежий попутный ветер наполнил паруса, погода наладилась, и с заходом солнца по корме в вечерней дымке растаяли очертания мыса Лизард. Прощай, Британия. Впереди Атлантика.

Впервые ощутил дыхание океана мичман Корнилов. Часами простаивал он, опершись о фальшборт. За невидимым горизонтом постепенно скрывались в пучине созвездия Северного полушария, прямо ни курсу на небосклоне появились незнакомые прежде созвездия, известные ранее только по картам Мореходной астрономии. Ночью впереди и по корме то и дело вспыхивали фальшфейеры, корабли эскадры показывали своё место. В океане развело волну, корабли ощутимо раскачивало с борту на борт.

Корнилов ещё в Северном море на «Смирном» привык к штормовым условиям плавания, его организм принимал качку безболезненно.

Не проходило дня, чтобы не ломался где-то рангоут. То трескался гафель, то бизань, то ломались мачты, то надломился нижний рей у фок-мачты. Боцманские дудки поднимали наверх матросов по авралу. Те на ветру и в проливной дождь карабкались на ванты, заменяли негодный рангоут или порванные паруса И так круглые сутки, что днём, что ночью.

Сменившись с вахты, Корнилов в каюте принимался за чтение солидного тома, который дал ему недавно командир: «Жизнь английских адмиралов».

От товарищей Корнилов знал, что это любимая на стольная книга Лазарева.

Всё было бы прекрасно, но коварная стихия всегда подстерегает человека, готовит ему разные злокозни и предательства.