Исторические предпосылки создания спецназа, 1941-1945 гг. [том 2]

И, к нашему общему стыду, когда старший батальонный комиссар (который впоследствии многое сделал) сидел в глухой деревушке и отращивал бородку, вблизи от этой деревни было несколько мелких боевых групп, которыми руководил младший лейтенант — некто Василий Иванович. Этот лейтенант не только устраивал засады на немцев у дорог, но и организовал нападение на районный центр Халопиничи и м. Краснолуки, в которых перебил несколько десятков немцев.

Но в этих районах не было даже никакой подпольной организации, и этот истинный советский герой, раненный в одной из боевых схваток, был предоставлен самому себе. Укрываясь в одном из сараев, он был выдан людьми, покой которых нарушал Василий Иванович своими боевыми действиями на оккупированной

врагом территории. Василий Иванович не дался живым в руки врага, он отстреливался до тех пор, пока билось сердце и действовал разум...

Даже немцы, кстати сказать, они тогда часто отдавали почести храбро погибающим советским воинам, похоронили Василия Ивановича, как героя, по всем правилам».

Вот в какой сложной обстановке приходилось действовать первым диверсантам, оказавшимся в тылу противника. Еще раз хочу сказать, что отряд Г.М. Линькова уникален не только тем, что ему удалось начать действовать, несмотря на то что он оказался разбросан, но и тем, что продолжил действовать и стал серьезной диверсионно-разведывательной единицей в тылу врага. И это несмотря на то, что, по словам Г.М. Линькова, на оккупированных территориях «заранее подготовленных кадров почти не было. Не было и нужной техники. Так в южных районах Витебской области: в Лепельском, Чашниковском, Холопиническом, Сеннинском и других — не только не было подпольных партийных организаций летом и осенью сорок первого года, но их не было и в течение всей первой военной зимы. Эту роль выполнял наш отряд москвичей-десантников, который, к сожалению, по вине работников Разведупра не имел связи с Москвой до начала апреля сорок второго года.

«В указанных выше районах осенью сорок первого года не было ни одной действующей партизанской группы, кроме нашего отряда. Имевшиеся небольшие действующие группы десантников и окруженцев в октябре-ноябре или переправились за линию фронта, или разбрелись по деревням и устроились, кто как мог, на зимовку. Правда, имели место и такие случаи, как, например, следующий. В районе озера Полик на одной горушке, носившей название «Бабий пуп», одна из групп перезимовала в лесу. Но эта группа построила себе землянку, запаслась мясом, солью, мукой, зерном и ручной мельницей, всю зиму не делала следов далее двадцати метров от землянки. Готовили пищу и топили печку только ночью, чтобы кто-либо не заметил дыма.

Весной сорок второго года эта группа быстро выросла в большой партизанский отряд, и, как мне рассказывал один наш боец, тяжело раненный осенью сорок второго года и перезимовавший в этой землянке, «зимой нас было разыскать трудно... семь человек во главе с капитаном. Мы никуда не ходили и постов не выставляли, зато изнутри землянка у нас закрывалась на здоровый железный крючок...».

Но этих товарищей я не осуждаю. Они все же не пошли прописываться к немецким комендантам, как сделали тысячи других. Они уцелели до весны и с легким сердцем начали действовать, как могли.

Первую зиму люди прожили в деревнях сравнительно спокойно. Но и немцы спокойно, не торопясь, укрепляли свои позиции. Изучали людей, подбирали более надежных в полицию и в административный аппарат управления, — я имею в виду районы, смежные с районами действия нашего отряда.

Осенью сорок первого года были случаи, когда вызванные в лес бойцы-окру-женцы убегали из партизанского лагеря в деревню и поступали в полицию или уезжали на работу в Германию, чтобы избежать ответственности перед нашим штабом за дезертирство.

Отряд формируется

Благодаря неудачной выброске только тридцать из пятидесяти пяти человек нашего десантного отряда через месяц собралось в тылу у немцев. Это уже была вторая половина октября. По ночам были крепкие заморозки, подпадал снежок. Время было явно упущено. Наступала зима, у нас не было землянок, не было теплой одежды, запаса продовольствия. Появилась тропа — следы. После крепких морозов болота становились проходимыми для военной техники.

Вокруг горсточки москвичей-десантни-ков собралось несколько десятков бойцов-окруженцев. Среди этих людей были прекрасные ребята, но были и такие, которых нужно было закалить в боевых схватках с противником.

К этому времени у нас были неплохие связи с нашими людьми в деревнях. Нас хорошо информировали о намерении немцев, о настроениях местных жителей, снабжали продовольствием.

О массовом выводе людей в лес в двадцатых числах октября, когда уже по ночам были крепкие морозы и выпадал снежок, нечего было и думать.