Исторические рассказы и анекдоты из жизни Русских Государей и замечательных людей XVIII–XIX столетий

— Благодарю вас, Петр Хрисанфович, — говорил он, — благодарю вас, что вы оправдали барона Васильева и заставили меня думать о нем по-прежнему, как о честном человеке. Возьмите Александровскую звезду с бриллиантами, отвезите ее к барону Васильеву и объявите, что я, сверх того, жалую ему пятьсот душ крестьян. (1)

* * *

Тверской прокурор донес Обольянинову, что в Тверь приезжал фельдъегерь и, по Высочайшему Повелению взяв губернатора, повез его в Петербург. Обольянинов приказал тотчас справиться в Сенате о числе и положении дел в Тверском губернском правлении. Оказалось, что за этим правлением считается 15 тысяч нерешенных дел — число по тогдашнему времени огромное! Вдруг Государь потребовал к себе Обольянинова. Предугадывая причину, генерал-прокурор был доволен, что предварительно запасся справкой. Павел был в гневе и первым вопросом его было:

— Сколько дел в Тверском губернском правлении?

— 15 тысяч, — отвечал генерал-прокурор.

— Да. — продолжал Император, — 15 тысяч дел! Губернатор привезен уже сюда, я сам сорвал с него Анненскую ленту и посадил его в крепость.

— Этого мало, — сказал Обольянинов, — заключение в крепость отнесут к какому-либо государственному преступлению, и оно не принесет никакой пользы, надобно его судить, раскрыть запущения по губернии, строго наказать по законам и объявить во всеобщее сведение для примера и в страх другим губернаторам.

— Правда, правда, Петр Хрисанфович, сейчас же отправься в Сенат, прикажи привезти туда губернатора в арестантской карете и судить его в 12 часов! Потом доложи мне о решении.

Генерал-прокурор исполнил в точности волю Государя. Через 12 часов он явился во дворец.

— Что? — спрашивает Павел. — Кончен ли суд? К чему приговорен губернатор?

— Сенат оправдал его. Ваше Величество, — был ответ Обольянинова.

— Как! — вскричал Государь, вспыхнув.

— Да, — продолжал Обольянинов, — Сенат нашел, что этот губернатор определен в Тверь только два месяца тому назад, дела запущены еще до него, и не при одном его предместнике, а при нескольких губернаторах, и теперь не доберешься, который из них положил начало безпорядку. Привезенный же сюда губернатор в два месяца не мог не только исправить, но и узнать положение старых дел.

Павел более и более убеждался справедливостью этого донесения и, наконец, совершенно успокоившись, благодарил Обольянинова, поручив ему благодарить и Сенат за прямодушное оправдание невинного. Потом, сев к своему столу, он собственноручно написал указ о пожаловании оправданного губернатора (действительного статского советника) в тайные советники и сенаторы, повелевая ему присутствовать в том самом департаменте Сената, которым он оправдан, а в Тверь назначить другого, опытного в делах, губернатора. (1)

* * *

Юрий Александрович Нелединский был один из любимейших статс-секретарей Императора Павла I. Он был достоин благоволения своего Монарха приверженностью к нему, знанием дел и смелостью, с которою всегда говорил правду Императору.

Однажды Нелединский докладывал Государю об одном отличном действии рязанского гражданского губернатора Ковалинского.

Государь сказал:

— Его и самого надобно бы отличить! Справься, что делалось в подобных случаях?

— Самая большая награда. — отвечал Нелединский, — была орден Святой Анны 1-й степени, а меньшая — бриллиантовый перстень.

— Что же мы дадим? — возразил Государь. — Пусть решит жребий, сделай два билета и напиши на одном «орден», на другом — «перстень».

Нелединский исполнил повеление Его Величества, и когда стал подавать билеты. Государь спросил:

— Кому же выбирать?

— Вашему Величеству, — отвечал Нелединский, — вы — Царь, все милости от вас должны истекать.

Павел I взял наудачу один билет, развернул и прочел: «Орден Св. Анны 1-й степени!», но в тот же миг схватил другой билет и увидел, что на нем также было написано: «Орден Св. Анны 1-й степени».

Император погрозил Нелединскому пальцем и промолвил:

— Юрий! Так ты сплутовал?! — Потом, помолчав несколько и подумав, прибавил: — Обманывай меня всегда так, разрешаю!

И поцеловал его в лоб. (1)

* * *

Петербургский комендант Кутлубицкий, весьма добрый человек, жалея о числе сидящих под арестом за фронтовые ошибки офицеров, окончив рапорт Государю о приезжающих в столицу и отъезжающих из нее, держал в руке длинный сверток бумаги.

— Что это? — спросил Император.

— Планец, Ваше Императорское Величество! Нужно сделать пристройку к кордегардии.

— На что?

— Так тесно, Государь, что офицерам ни сесть, ни лечь нельзя.

— Пустяки, — сказал Император, — ведь они посажены не за государственное преступление. Ныне выпустить одну половину, а завтра другую, и всем место будет — строить не нужно, и впредь повелеваю так поступать. (1)

* * *