Исторические записки. Т. IV. Трактаты

Осенью этого года по случаю похода против [племен] наньюэ император устроил моление духу Великого единого, для совершения которого из колючего кустарника сделали древко и [182] нарисовали знамя с изображением солнца, луны, созвездия Северного Ковша и поднимающегося кверху дракона так, чтобы рисунок трех звезд Великого единого представлял [как бы] острие копья духа Тай-и[596]. Знамя было названо «Чудотворным». При молениях перед военными действиями Придворный историограф брал это знамя и указывал им в направлении владения, против которого выступали в поход.

[Между тем] отправившийся в поездку «Военачальник пяти выгод», не посмел выйти в море, а прибыл на гору Тайшань и стал совершать жертвоприношения. Император послал человека тайно следовать [за У-ли цзянцзюнем] и проверять его действия. [Оказалось, что] в действительности он ни с какими [духами] не встречался. [Несмотря на это], У-ли ложно заявил, что встретился со своим учителем. Так магическое искусство У-ли истощилось и чаще всего не оправдывалось. Тогда император казнил У-ли цзянцзюня.

Зимой этого года Гунсунь Цин, который наблюдал за духами в области Хэнань, увидел следы [ног] небожителя на стене города Гоуши[597] и живое существо, похожее на фазана, которое ходило взад и вперед по городской стене. Сын Неба лично прибыл в Гоуши осмотреть следы. Он спросил у [Гунсунь] Цина: «Не следуешь ли ты примеру Вэнь-чэна и У-ли?» [Гунсунь] Цин ответил: «Небожители не ищут правителей людей, [наоборот], правители людей ищут их. Если правитель не проявит немного великодушия и терпения, духи не явятся. Когда говорят о делах, связанных с духами, то эти дела как будто далеки от нас и нереальны, но пройдут многие годы, и духи [в конце концов] могут быть призваны». После этого во всех областях и владениях стали расчищать дороги, приводить в порядок и строить дворцы и башни, а также жертвенники духам на известных горах в надежде, что император посетит их.

Весной этого года (111 г.) после уничтожения царства [племен] наньюэ к императору явился его любимый сановник Ли Янь-нянь, предложивший хорошую музыку. Император похвалил новую мелодию и передал ее на обсуждение высших сановников, сказав при этом: «Народ все еще сопровождает жертвоприношения музыкой с танцами под барабан, а [мы] ныне, совершая жертвоприношения цзяо, не имеем такой музыки. Разве это правильно?» Гуны и цины ответили: «В древности жертвоприношения Небу и Земле всегда сопровождались музыкой, и таким путем духи Неба и Земли принимали полагающиеся им почести». Кто-то сказал: «Великий император приказал Су-нюй играть на пятидесятиструнных гуслях, но мелодия была печальна, император не мог ее выдержать, он рассек гусли пополам, так что в них стало всего двадцать пять струн». После этого во время благодарственных жертвоприношений по случаю [183] победы над [племенами] наньюэ были принесены жертвы духам Великого единого — Тай-и и Владычицы-земли — Хоу-ту, во время которых впервые были исполнены музыка и танцы. Было набрано много мальчиков для пения [во время служб], сделаны двадцатипятиструнные гусли и гусли кунхоу. С этого времени [при жертвоприношениях] появились гусли циньсэ[598].

Зимой следующего года (110 г.), советуясь [с сановниками], император сказал: «В древности сначала отводили войска, распускали солдат, а уж затем приносили жертвы Небу фэн и Земле шань». Потом император выехал на север в объезд области Шофан во главе войска численностью более ста тысяч солдат. На обратном пути он принес жертвы на могиле Хуан-ди на горе Цяошань, а затем распустил солдат в Сюйжу[599]. Император сказал: «Я слышал, что Хуан-ди не умер, почему же ныне существует его могила?» Кто-то ответил: «Хуан-ди, став небожителем, вознесся на небо, а сановники похоронили [только] его одежду и головной убор». После прибытия во дворец Ганьцюань, готовясь к жертвоприношениям на горе Тайшань, император предварительно принес жертвы лэй духу Великого единого.