Исторические записки. Т. IV. Трактаты

Материал гл. 30 позволяет сделать еще одно важное наблюдение: правителям Хань, особенно императору У-ди с его помощниками, удалось создать мощный, разветвленный и относительно действенный государственный аппарат, что, с одной стороны, способствовало возникновению и укреплению качественно нового социального слоя — ханьской бюрократии, и в то же время позволяло руководить осуществлением крупномасштабных строек и больших миграций населения — с другой.

Ясно, что для проведения мер такого размаха с участием десятков и даже сотен тысяч людей, которых надо было доставить в места работ и жительства, накормить, дать орудия труда и которыми надо было руководить, требовался налаженный механизм снабжения, большой контингент чиновников, способных все это претворить в жизнь. Очевидно, государственный аппарат Хань в основных его звеньях, несмотря на коррумпированность отдельных его частей, как-то справлялся со столь сложными задачами и проектами. Этот аппарат оказался достаточно мобильным, ибо переброска, например, 700 тыс. голодающих на многие сотни километров и их обеспечение были задачей не из простых, даже при условии движения людей самоходом и снабжения их за счет попутных деревень и казенных амбаров. Следовательно, централизация, исполнительность, [55] дисциплина и отчетность аппарата стояли на сравнительно высоком уровне.

Таким образом, материалы двух последних трактатов «Исторических записок» обрисовывают контуры той широкой картины государственной и хозяйственной деятельности в империи Хань во II в. до н. э., которая составляла важную базисную часть общества и была непосредственно связана с жизнью и трудом миллионов жителей древнего китайского государства. В заключение обратимся к архитектонике раздела трактатов, внутренней логике изложения материала. Первые три главы — об обрядах, музыке и музыкальных трубках (гл. 23, 24 и 25) — связаны в самом общем плане с чувствами и эмоциями человека, с его внутренним миром, подчиненным, конечно, нормам его общественного поведения, фиксирующим каждый его шаг в сфере, казалось бы, «свободных» чувств. Все, даже самопроизвольно рождающиеся в сердце человека чувства, его реакции на окружающий мир, заранее классифицированы как «пристойные» или «непристойные» и поэтому либо восхваляются, либо порицаются и запрещаются. Но первоосновой, базой обрядов и музыки все-таки признается человеческая натура син ***, сердце человека синь ***, его чувства цин ***, т. е. в конечном счете имманентно присущие ему от рождения качества.

Последующие три главы трактатов — о календаре, об астрономии и о жертвоприношениях (гл. 26, 27 и 28) — обладают внутренним единством. В них речь идет о внешних непознаваемых силах, которые регламентируют жизнь человека во всех ее проявлениях. Высшие, всемогущие силы Неба и Земли, космогонические силы инь и ян, существующие вне человека, определяют жизнь Вселенной, природы и самого человека. Дни, месяцы, сезоны и годы, определяемые по тем же светилам, являются проявлением высшей целесообразности этого вечного потока бытия, они устанавливают ритм и человеческой деятельности, и самого существования человека. Многочисленные боги и духи под землей, на земле и в небесах оберегают человека или вредят ему, поэтому надлежит неукоснительно служить им, задабривать их, лишь тогда можно сохранить себя и чего-то добиться в жизни. Небо с мириадами звезд на нем, в представлении древних китайцев, это огромный, самостоятельно существующий внешний мир, подобный государству. Он руководит земной жизнью, поэтому в нем мы находим и Верховного владыку, его помощников, все необходимые службы. От Солнца, Луны, планет и созвездий зависят судьбы государства и отдельных людей на земле. Таким образом, вторая группа трактатов посвящена как бы внешним, не зависящим от воли людей объектам, от которых, однако, сам человек полностью зависим. [56]

И, наконец, последние две главы трактатов — о реках и каналах и о хозяйстве в целом — как бы соединяют две основные ипостаси: волю и силы человека, его намерения и стремления с естественно данными ему природой богатствами — реками, ископаемыми, землей, т. е. с «морем субстанций» (по определению Фомы Аквинского). В этих трактатах реальная жизнь, результаты человеческого труда, взаимоотношения людей в обществе выступают уже как синтез всех усилий человеческой личности по преобразованию природы и самого себя. От личности к стихийным силам природы, а затем к взаимодействию тех и других — такова, на наш взгляд, внутренняя структура и логика изложения материала IV тома «Исторических записок»

Р. В. Вяткин

ГЛАВА 23 ЛИ ШУ — «ТРАКТАТ ОБ ОБРЯДАХ» [8]

Я, тайшигун, Придворный историограф, скажу так.