Исторические записки. Т. IX. Жизнеописания

Денно и нощно ван с У Бэем[737], Цзо У[738] и другими сановниками изучал карты земель, рассчитывал, как расположить войска для [137] вторжения. Ван говорил: «У государя нет наследника. Когда его увезёт траурная колесница, придворные сановники несомненно призовут [на престол] Цзяодун-вана или Чаншань-вана[739], чжухоу начнут воевать друг с другом, могу ли я не готовиться к этому?! Кроме того, я, внук Гао-цзу, всегда придерживаюсь норм человеколюбия и долга, Его Величество относится ко мне с почтением; так неужели же я стерплю, [что престол займут младшие родственники]?! Сколько бы лет ни прошло, я не смогу, обратившись лицом к северу, безропотно прислуживать этим мальчишкам!»[740].

Как-то ван находился в Восточном дворце и призвал У Бэя, чтобы вместе обдумать план действий. [Когда У Бэй показался], ван сказал: «Военачальник, войдите!» Бэй удручённо сказал: «Государь великодушно простил вас, Великий ван, а вы продолжаете произносить речи, ведущие княжество к гибели! Я слышал, что когда-то [У] Цзы-сюй увещевал уского вана, но тот не использовал его советы; тогда [Цзы-сюй] сказал ему: "Сегодня я, ваш слуга, видел оленя, бродившего по террасе Гусу"[741]. Я, ваш слуга, тоже сегодня видел, как во дворце пророс колючий кустарник, а выпавшая роса пропитала одежды»[742].

Ван разгневался, [повелел] схватить родителей У Бэя и продержал их в заточении три месяца. Затем он вновь призвал [У Бэя] и спросил: «Что ж, военачальник, вы готовы следовать за мною?» Бэй ответил: «Нет. Я только пришёл предложить Великому вану план действий. Мне, вашему слуге, известно: обладающий тонким слухом слышит то, что ещё не звучало; дальновидный зрит то, что ещё не имеет очертаний. Вот почему совершенномудрые имеют успех в десяти тысячах предпринимаемых дел. Так, в прежние времена одно деяние Вэнь-вана прославило его на тысячи поколений, и он стал одним из [великих владык] трёх эпох. Это и называется действовать согласно воле Неба. Потому все [люди] среди морей, не сговариваясь, последовали за ним. Это же можно видеть на протяжении тысячелетия. Ведь история Цинь сто лет назад, недавние события во [владениях] У и Чу могут послужить достаточным примером того, как существуют и погибают государства!

Я, ваш слуга, не боюсь участи погибшего [У] Цзы-сюя, а хочу лишь, чтобы вы, Великий ван, услышали меня не так, как это сделал уский государь. В прошлом циньский [император] утратил путь, завещанный совершенномудрыми, убивал учёных-конфуцианцев, сжёг Ши[цзин] и Шу[цзин], отбросил [трактаты о] ритуале и долге, возвысил обман и грубую силу, ввёл жестокие наказания; [138] он стал перевозить зерно из приморских земель в районы к западу от Хуанхэ. Хотя мужчины в то время изо всех сил трудились на полях, на пропитание не хватало даже мякины; хотя женщины ткали безотрывно, тканей не хватало даже на то, чтобы прикрыть тело[743]. Мэн Тянь[744] был послан сооружать Великую стену — с востока на запад она протянулась на несколько тысяч ли. Армии, воевавшие и в жару и в дождь, насчитывали несколько сотен тысяч человек, погибших невозможно было сосчитать, трупы устилали пространство на тысячи ли, кровь текла рекой, силы байсинов были на исходе, поэтому каждые пять семей из десяти были готовы к бунту.

Кроме того, [Цинь Ши-хуан] послал Сюй Фу в море для поиска небожителей и диковинных существ[745]. Вернувшись, тот обманно доложил: "Я, ваш слуга, встретил посреди моря Великого духа, который спросил меня: "Ты посол владыки Запада?" Я ответил: "Да". "Что ты ищешь?" Я ему отвечал: "Хочу найти снадобье, дарующее бессмертие". Дух ответил: "У вашего циньского вана маловато учтивости; ты сможешь взглянуть на [снадобье], но не сможешь взять с собой". И пошёл со мной на юго-восток, довёл до горы Пэнлай, и там за воротами я увидел дворец Чжичэн. Там находился некий посланник с лицом цвета меди и похожий на дракона, от которого исходило сияние, поднимавшееся до неба. Тогда я снова поклонился и спросил: "Какого рода подношения я должен совершить?" Дух моря мне ответил: "Доставьте ко мне сыновей и дочерей из достойных семей, а также изделия всех искусных мастеров; тогда получишь [снадобье]"». Циньский император сильно возрадовался и тут же отправил три тысячи молодых девушек и юношей, послав с ними все виды злаков и изделия всех мастеров. Однако когда Сюй Фу достиг [острова с] равнинами и большими озёрами[746], он объявил себя ваном и не вернулся [в Цинь]. В результате байсины ещё больше опечалились, непрерывно тоскуя [по отправленным детям], и уже шесть семей из десяти были настроены бунтовать[747].