Исторические записки. Т. VI. Наследственные дома

На втором году правления Хуэй-вэнь-вана (297 г.) Чжуфу отправился на вновь завоеванные земли; потом выехал в царство Дай, встретился с правителем племен лоуфань в Сихэ (на Западной реке) и стал наставлять их солдат. На третьем году правления (296 г.) покончили с царством Чжуншань, их вана переселили в Фуши. Начав с Линшоу, Чжуфу отправился по северным землям, посетил царство Дай и проехал через Датун[234]. После возвращения он произвел награждения, объявил большую амнистию, устроил прием и празднование с вином, длившееся пять дней; пожаловал своему старшему сыну Чжану титул правителя Аньяна в Дай.

Чжан был разгульного нрава и в душе не намеревался подчиняться власти младшего брата. Чжуфу послал Тянь Бу-ли быть советником у Чжана. Ли Дуй говорил Фэй И: «Княжич Чжан по натуре сильный человек, нрава заносчивого, у него много сторонников, и желания [его] огромны. В нем, пожалуй, [возобладают] честолюбивые намерения. А Тянь Бу-ли вполне способен на убийство и тоже заносчив. Эти два человека, сойдясь друг с другом, обязательно замыслят тайное, и возникнет злодейство. И проявится оно как бы случайно. Ведь когда мелкие людишки чего-то желают, то они пренебрегают раздумьями, легки в своих замыслах, видят только выгоды от них и не смотрят на приносимое ими зло. Люди одного склада подталкивают друг друга и вместе ввергают в пучину бед всех нас. И это, по моему разумению, скоро должно наступить. Ваши обязанности серьезны и влияние велико. О возникновении смуты и скоплении бед Вы непременно должны подумать заранее. Ведь гуманный человек любит все сущее, а знающий человек готовится к беде, когда она еще не оформилась. Как может тот, кто и не человеколюбив и не знающ, взять на себя [управление] государством? Почему бы Вам не сказаться больным, а все дела управления передать княжичу Чэну? Не будьте вместилищем ненависти, не становитесь ступенькой к беде».

Фэй И ответил: «Это невозможно. В свое время Чжуфу, [68] наставляя вана в справедливости, говорил: «Не меняй своих установлений, не отходи от своих намерений, крепко держись единых устремлений вплоть до самых последний дней»». Я, И, тогда, поклонившись, принял приказ вана и записал его Если же я теперь буду бояться трудностей, которые возникнут от [Тянь] Бу-ли, и забуду о своих записях, то это приведет к огромным переменам. Если я, выступив вперед, принял строгое повеление правителя, а теперь отступлю назад и не завершу своего дела, то как же велика будет моя вина! Чиновник, повинный в измене своему делу, достоин всяческого наказания. Ведь поговорка гласит: «Если даже мертвые воскреснут, пусть живым не будет стыдно перед ними». Свое слово я уже сказал раньше, мои намерения полностью соответствуют моим словам, как же я могу думать лишь о сохранности моей персоны? Вместе с тем честный подданный при приближении трудностей проявляет свою верность Преданный правителю чиновник, когда беспокойство нарастает, действует с еще большей ясностью. Вы уже одарили меня своей верностью! Хотя это и так, я высказал в словах свое мнение раньше и в конце не осмелюсь его преступить». Ли Дуй сказал: «Что же, пусть Ваши намерения осуществятся. Я вижу Вас в этом году, наверное, в последний раз». Заплакав, он вышел.

Ли Дуй несколько раз виделся с княжичем Чэном, чтобы подготовить его к возможным поступкам Тянь Бу-ли. Однажды Фэй И сказал Синь Ци[235]: «Княжич и Тянь Бу-ли могут быть источником наших волнений, это входит как бы в их понятие долга. Внешне они ведут себя доброжелательно, но по сути своей они отвратительны. Таковы эти люди! Один ведет себя не как сын, другой — не как слуга правителя. Я слышал, что, когда преступный чиновник находится при дворе, это грозит крушением государству; когда чиновник-клеветник среди нас, это разъедает власть вана. Эти люди жадны и мечтают о большем. Внутри княжества они как будто приемлют повеления вана, а вовне творят бесчинства. Они кичатся получением от вана [прямых] повелений, но тут же ими пренебрегают; самовольно и беспрепятственно издают собственные приказы, а беды от этого затрагивают существование государства. В настоящее время я [крайне] обеспокоен этим: ночью забываю про сон, за столом забываю о еде. Когда разбойники в состоянии приходить и уходить, то нельзя к этому не готовиться. Отныне, если мне удастся призвать правителя-вана, он должен будет увидеться со мной, и я намерен прежде других послужить ему лично. Если не будет причины [к тревоге], то пусть ван вступит в столицу». Синь Ци сказал: «Превосходно! Я слышал уже подобные суждения».