Исторические здания Петербурга. Прошлое и современность. Адреса и обитатели

Юрист и журналист, будущий балетный критик Анатолий Ефимович Шайкевич вспоминал: «На эстраду маленькими, быстрыми шажками взбирается удивительное, ирреальное, словно капризным карандашом художника-визионера зарисованное существо. Это мужчина небольшого роста, тоненький, хрупкий, в современном пиджаке, но с лицом не то фавна, не то молодого сатира, какими их изображают помпейские фрески. Черные, словно лаком покрытые жидкие волосы зачесаны на боках вперед, к вискам, а узкая, будто тушью нарисованная бородка вызывающе подчеркивает неестественно румяные щеки. Крупные, выпуклые, желающие быть наивными, но многое, многое повидавшие глаза осияны длинными, пушистыми, словно женскими ресницами. Он улыбается, раскланивается и, словно восковой, Коппелиусом[72] оживленный автомат, садится за рояль. Какие у него длинные, бледные, острые пальцы. <…> И представляется мне сейчас, когда… Кузмина уже нет больше на свете, что если те же энтузиаст Пронин,[73] лукавые песенки распевающая Каза-Роза,[74] петербургская Форнарина[75] – Олечка Судейкина, Бабиш Романов[76] и вечно пьяный Цибульский[77] хлопали его по плечу, подливая ему вина в бокал и называя его Мишенькой, но все они, конечно, не подозревали, что так сладко им улыбавшийся приятель их, по формации своего дарования, по диапазону заложенной в нем творческой воли, не менее таинственен и не менее решающ для русской романтики, чем Гофман был для Германии или Жерар де Нерваль[78] для Франции».[79]

Многие моменты из жизни М. А. Кузмина в 1906–1907 гг. запечатлены в дневниках писателя, впервые опубликованных в 2000-е гг.[80] О переезде на новую квартиру в дом Кащенко в августе 1905 г. он записал: «…все было упаковано скоро, перевезли к 11 часам. Заказал занавеси, но подожду с пьянино; положу на аналой Данте перед „Primavera“[81] с желтой свечой. Купил у букиниста Voyaged’H..; переезд, устройство и новая квартира меня несколько пьянит. <…> Вставши утром, я увидел золотистый отблеск солнца на моих обоях, и мне стало весело рано вставать, и весь день мне представлялся рядом приятностей. Вот [и прекрасная квартира] и большая семья, и возможность иметь знакомых… Повесили занавески, я очень доволен своей комнатой».[82]

Из дневника Кузмина мы узнаем, что окна его квартиры (комнаты) выходили на Суворовский проспект – из них писатель видел деревья на Охте и охтинские церкви, баржи с хлебом у Калашниковской набережной и склады там же. Ему показалось, что он видит даже воду Невы, но, рассмотрев в бинокль, Кузмин с удивлением обнаружил, что это не река, а серая железная крыша дома на Охте.

В записи от 18 сентября 1915 г. писатель отметил следующее: «Первое, что нужно сделать по получении денег, – это завести умывальник в комнате; бегать умываться на кухню при всякой надобности или в ванну, не иметь под рукой каждую минуту воды прямо невозможно».

Соседом по дому поэта М. А. Кузмина был военный инженер капитан Константин Петрович Тихоцкий, вернувшийся из Хабаровска, куда его определили на службу. К. П. Тихоцкий родился в Санкт-Петербурге, хотя гимназическое образование получил в Харькове. После окончания Николаевского инженерного училища служил в Киеве и Санкт-Петербурге. В 1909 г. вышел в отставку и занялся устройством холодильных складов, для чего стажировался в США и Великобритании. Тихоцкий выступил автором проекта холодильного склада Е. С. Калашникова на Лифляндской улице. После 1917 г. продолжил карьеру инженера по холодильному делу, пока в 1930 г. не был расстрелян как участник контрреволюционной вредительской организации. В материалах уголовного дела указывалось, что инженер К. П. Тихоцкий занимался вредительством, тормозил развитие в СССР холодильного дела, чем способствовал голоду. В доме Кащенко военный инженер проживал в 1908 г.

Еще один обитатель дома имел непосредственное отношение к литературе – в одной из квартир проживал литературный критик, публицист и переводчик, в те годы служивший приват-доцентом Петербургского университета Сергей Александрович Андрианов. В 1890 г. он как критик начинал в журнале «Исторический вестник», затем публиковался в журналах «Литературный вестник» и «Вестник Европы», газетах «Страна», «Слово», «Русское слово», «Русская молва», «Русская воля». Кроме этого, С. А. Андрианов занимался преподавательской работой в университете и Женском педагогическом институте. После 1917 г. продолжил преподавательскую деятельность и сосредоточился на переводах произведений Дж. Лондона, О. Генри, Г. Уэллса, Р. Тагора и других англоязычных авторов.

В доме жило большое семейство Авенариусов. Семью возглавляла Наталья Георгиевна (Натали Генриетта) Авенариус, урожденная Кильштет. В 1873 г. она вышла замуж за генерал-майора Георгия Александровича (Георга Вильгельма) Авенариуса, а в 1889 г. овдовела. С ней проживали ее дочь Наталья и сыновья Владимир и Евгений, хотя это не все их дети.