Исторический очерк Церковной унии. Ее происхождение и характер

Таким образом, благие намерения короля Вла­дислава IV — умиротворить русский народ и Пра­вославную Церковь в Речи Посполитой — разби­лись о несокрушимый фанатизм латино-униатского духовенства и польской шляхты. Как ни тягостно было положение православных при Владиславе, все же православные получили при нем право сво­бодного исповедания своей веры и другие права, а также возможность защищаться наравне с латиня­нами и униатами. Хотя эти права и были часто по­пираемы врагами православия, они уже не отменялись ни королем, ни сеймами, и Западно-Русская Церковь имела возможность заняться своим внут­ренним и внешним благоустроением. В этом деле ей значительно помог Киевский митрополит Петр Могила.

Глава XV МИТРОПОЛИТ КИЕВСКИЙ ПЕТР МОГИЛА (1633—1646) И ЕГО ЗНАЧЕНИЕ В ИСТОРИИ УНИИ

Петр Могила был сыном молдавского господаря (правителя) Симеона Могилы, бежавшего после от­нятия у него господарства Кантемиром в Польшу, где у него были знатные и богатые родственники. Полу­чив начальное образование во Львовском Братском училище в строго православном духе, Петр Могила закончил его путешествием за границу, где слушал лекции в разных университетах и вполне овладел языками латинским и греческим. Сначала он служил в польском войске, участвовал в Хотинской битве и был лично известен королю Владиславу. Под влия­нием Киевского митрополита Иова Борецкого Моги­ла принял монашество и посвятил себя на служение Святой Церкви. В 1627 г. он был избран архимандри­том Киево-Печерского монастыря, номинально под­чинявшегося Константинопольскому Патриарху, но не Киевскому митрополиту, настоятели которого но­сили звание «великого архимандрита». Во время ар-химандритства П. Могилы и под его руководством состоялось (1628) осуждение «Апологии» Мелетия Смотрицкого—сочинения, в котором высказывались латинские вероисповедные мнения. Чтобы поднять уровень духовного образования в Западно-Русской Церкви, так необходимого в борьбе с латинством, Могила в 1631 г. учредил отдельно от существовавшей уже в Киеве Братской школы высшее училище «для преподавания свободных наук на греческом, славян­ском и латинском языках», но когда братчики при­знали его блюстителем и опекуном своей школы и подчинили ее исключительно власти Константино­польского Патриарха, он соединил свою лаврскую школу с Братской. Для процветания этой школы он приложил много забот: переименовал ее в коллегию, расширил в ней преподавание прибавлением наук философских и богословских и обеспечил ее матери­ально пожертвованием ей многих вотчин. Эта колле­гия, называвшаяся Киево-Могилянской, сделалась образцом для всех духовно-учебных заведений в Рос­сии и приготовила многих просвещенных пастырей и ревностных защитников православия. Чтобы дать этой коллегии преподавательский персонал, стоящий на высоте своего призвания, профессоров этой шко­лы, прежде чем допустить к преподаванию, Петр Могила посылал для получения образования за гра­ницу. Подобную школу он устроил и в г. Виннице в Вознесенском монастыре, который подчинен был Киево-Братскому и тоже назывался Братским. Забо­тясь не только об умственном, но и о нравственном воспитании питомцев своей коллегии, Могила сам составил и напечатал для руководства и наставления их книгу «Анфологион, сиречь молитвы и поучения душеполезные...» В ней изложены благочестивые раз­мышления и наставления о них и помещены умили­тельные вечерние и утренние молитвы. Насколько Киево-Могилянская школа была полезна православ­ным для борьбы с латинством, можно уже судить по тому, что на нее тотчас же обрушились враги право­славия. Особенно много огорчений доставил Моги­ле киевский воевода, ярый католик Ян Тышкевич, всеми мерами преследовавший студентов школы. Вот что писал об этом Могила в 1640 г. Минскому братству: «Я терплю великое преследование от пана воеводы киевского; тут, в Киеве, вновь начали чинить над нами тиранство и проливать кровь. Досадуя, что в моем коллегиуме громада (множество) молодежи русской, и опасаясь, что юноши эти, изучив науки, могут показать правду всему свету и могущественно оборонять Святую Церковь, воевода приказал своему замковому наместнику возвести клевету на какого-либо студента в важном преступлении, чтобы студен­ты, устрашившись, все разбежались по другим учи­лищам, в которых прежде учились. И вот, в первый понедельник Великого поста, когда студент Федор Го­голевский шел через площадь, его схватили и повлек­ли в замок. Там слуга наместника удостоверял, буд­то ночью, когда он находился в корчме, студенты сделали нападение на дом и кого-то ранили. Намест­ник, вместо того чтобы произвести расследование, приказал тотчас же студента обезглавить».