Исторический роман

Большая художественная цель, которую преследует Вальтер Скотт, восстанавливая — картины исторических кризисов, переживаемых народами, заключается в его стремлении показать, человеческое величие, которое пробуждается во времена потрясения всей жизни в лучших представителях народа. Нет сомнения в том, что эта литературная тенденция — сознательно или бессознательно — возникла под впечатлением Французской революции. Та же тенденция уже видна в единичных явлениях литературы непосредственно предреволюционного периода; прекрасный образец-это Клерхен из "Эгмонта" Гете. Но для героизма Клерхен нидерландская революция — только внешний повод; по существу же он вызван ее любовью к Эгмонту. После Французской революции Гете находит еще более чистое и человечное вы- ражение для такого героизма в образе Доротеи. Ее скромность и сила, решительность и героизм возникают в связи с событиями Французской революции, их воздействием на судьбы близких Доротее людей. Как велико эпическое дарование Гете, видно из того, что он рисует героизм Доротеи в полном созвучии с ее скромным и простым характером, как нечто, всегда дремавшее в ней как возможность и разбуженное событиями, причем ни жизнь, ни психология Доротеи в своей основе не изменяются; когда объективная необходимость в героических поступках миновала, Доротея возвращается к своей обыденной жизни.

Безразлично, насколько Вальтер Скотт был знаком с этими произведениями Гете, знал ли он их вообще и как он их оценивал; во всяком случае, можно сказать с уверенностью, что он был наследником и продолжателем этих гетевских тенденций. Все его романы заполнены такими же человеческими судьбами, таким, же подъемом простого, внешне посредственного человека из народа к высокому и вместе с тем скромному героизму. Дальнейшее развитие этой тенденции, по сравнению с Гете, мы видим в том, что исторический характер, историческая специфичность обнаруживающего себя человеческого величия у Вальтер Скотта гораздо определеннее. Гете передает общие черты нидерландского народного движения или отзвуков Французской революции с большой правдивостью. Второстепенные фигуры из народа в "Эгмонте" написаны очень точно и обладают определенными историческими чертами: в любом своем душевном движении — в пору своей идиллической любви — Клерхен дитя своего класса и своего народа. Но героизм Клерхен не имеет определенной исторической окраски, исторически определенного характера. То же можно сказать и о характеристике Доротеи. В обоих случаях Гете использует специфические общественно-исторические черты для положительной характеристики героического взлета. Особый характер эпохи обрисован у него до (а в "Германе и Доротее" также и после) этого героического подъема и образует передний план повествования. Он представляет собой только раму, за пределы которой степень и своеобразие героизма Доротеи и Клерхен никогда не выходят, но не дает их характеру специфической окраски.

Совсем иное у Вальтер Скотта. Яснее всего его тенденция видна в романе "Эдинбургская тюрьма", где Скотт создал свой лучший образ героической женщины-пуританки, крестьянской девушки Дженни Динс. События ставят эту девушку, дочь радикально настроенного старого солдата кромвелевской армии, лицом к лицу с ужасающей дилеммой. Ее сестре грозит казнь по обвинению в детоубийстве. По — бесчеловечным законам того времени достаточным основанием для смертного приговора считалось доказательство, что женщина скрывает свою беременность; она, однако, вынуждена была поступать именно так, вовсе не замышляя детоубийства. Дженни могла бы спасти свою сестру клятвопреступлением. Но, несмотря на горячую любовь к ней, несмотря на бесконечное сострадание к ее участи, Дженни не может победить в себе пуританской совести и говорит правду. Сестру приговаривают к смерти. И вот бедная, необразованная, не знающая жизни девушка идет пешком в Лондон, чтобы добиться помилования для сестры у короля. История ее, душевной борьбы и борьбы за жизнь сестры показывает человечески-содержательные и героически-скромные черты настоящего, значительного человека. Ограниченно-пуританские черты в ее образе нисколько не затушеваны, но они еще, больше выявляют специфический характер наивного и великого героизма этой девушки из народа.

Достигнув цели, Дженни Дине возвращается к своим будничным, трудам и в ее жизни не случается больше таких взрывов, которые обнаружили бы наличие в ней огромных сил. Об этом последнем этапе Вальтер Скотт рассказывает с несколько излишней, даже филистерской подробностью; Гете, больше заботившийся о красоте и законченности линий, о классической завершенности своих произведений, довольствовался указанием, что героическая жизнь Доротеи окончена и началась ее прежняя будничная жизнь.