Историческое подготовление Октября. Часть I: От Февраля до Октября

Граждане министры! Наши политические противники обвиняют нас, интернационалистов, в том, что наши лозунги, преломляясь в сознании темной массы, ведут к явлениям анархии. Допустим, что это так. Но вот ваши судебные деятели, блюстители законности, бросают в наиболее темные массы наиболее тяжкие обвинения в наиболее запутанной и темной форме – против руководителей большой политической партии. «Сообщение» г. Переверзева, как вы знаете, уже вызвало не только избиения, но и убийства отдельных большевиков. Новое сообщение г. прокурора идет по тому же самому пути.

Я не уверен, имеются ли в распоряжении генерал-прокурора статьи уголовного уложения, предусматривающие эти деяния. Но я твердо знаю, что не было в истории цивилизованных стран процесса, более чудовищного по замыслу обвинения и более преступного по методам использования заведомо ложного обвинения в интересах самой разнузданной травли против целой политической партии.

Л. Троцкий.

Одиночная тюрьма («Кресты»), 25 июля 1917 г.

«Новая Жизнь» N 88, 30 июля 1917 г.

Л. Троцкий. ПИСЬМО МИНИСТРУ ЮСТИЦИИ [179]

Гражданин министр!

В дополнение к моему письму на имя Временного Правительства в целом, считаю необходимым обратить ваше, как генерал-прокурора, специальное внимание на ту неслыханную работу, которую сейчас развивает г. прокурор Петроградской судебной палаты.

Я утверждаю в полном сознании всей ответственности, какая вытекает из моих утверждений:

1. У г. прокурора нет и не может быть и тени доказательства моих связей, прямых или косвенных, с германским империализмом. Наоборот, если г. прокурор наводил обо мне хотя бы самые поверхностные справки, то он не может не знать, что я вел все время непримиримую борьбу с германским империализмом, как и со всяким другим.

2. Не располагая никакими доказательствами, г. прокурор всячески рекламирует свое чудовищное обвинение в прессе, заставляя население думать, что у него действительно имеются против меня какие-то уличающие данные. Этим г. прокурор явно и очевидно преследует политические цели.

3. Предстоящий по сообщению газет перевод нас, и в частности меня, в Петропавловскую крепость, сам по себе совершенно безразличный для меня, имеет несомненно ту же цель: внешним образом подчеркнуть уверенность г. прокурора в своей позиции, запугать сомневающихся, – и служит, следовательно, целям все той же агитации. Между тем никакой «уверенности» у г. прокурора нет и быть не может.

4. В условиях трагических событий на фронте поведение г. прокурора получает особенно зловещий характер, и последствия той отравленной демагогии, какая ведется вокруг наших имен в печати, при прямом содействии г. прокурора, неизбежно перерастут через головы г.г. организаторов чудовищного обвинения… Дело Дрейфуса,[180] дело Бейлиса[181] – ничто в сравнении с тем сознательным покушением на моральное убийство ряда политических деятелей, которое теперь совершается под знаком республиканской юстиции. Необходимо авторитетное вмешательство, гражданин министр! Необходима немедленная проверка работы г-на прокурора!

Л. Троцкий.

«Новая Жизнь» N 90, 2 августа 1917 г.

Л. Троцкий. ЗАЯВЛЕНИЕ В СЛЕДСТВЕННУЮ КОМИССИЮ ПО ДЕЛУ 3 – 5 ИЮЛЯ от Льва Давыдовича Троцкого

I

Для выяснения обстоятельств и условий моей жизни и деятельности в Вене необходимо допросить, в качестве свидетеля, министра труда М. И. Скобелева. Мы вместе с ним издавали там «нелегальную» газету «Правда», которую доставляли в Россию. М. И. Скобелев был членом редакции и кассиром издательства. Он вел значительную часть сношений с австрийскими с.-д. организациями, в том числе и с той, к которой принадлежали, по их словам, арестованные ныне чехи-военнопленные Бенеш и Кнофличек, т.-е. с организацией чехов-интернационалистов.

Относительно последнего периода моего пребывания в Вене (1913 – 1914 г.г.), а также относительно моего переезда из Вены в Швейцарию, моего отношения к политике Германии и Австрии, моих публичных выступлений на эту тему и пр. может дать исчерпывающие сведения помощник главнокомандующего Московским военным округом В. В. Шер,[182] с которым мы совместно редактировали из Вены издававшийся в Петрограде журнал «Борьба»[183] (1914 г.).

Показания этих двух лиц дадут следствию исчерпывающий материал и обнаружат вопиющую недопустимость каких бы то ни было заподозриваний меня в связи с австро-германским империализмом, поскольку совершенно неосведомленная следственная власть считает возможным и необходимым проверять грязные инсинуации г.г. Алексинских и Бурцевых. По первому же вызову следственной власти я могу назвать десятки и сотни лиц, на глазах которых протекала моя деятельность за границей.