Истории без любви

Евгений ушел. Шеф еще долго стоял у кульмана, рассматривая торопливый набросок, собираясь с мыслями. Потом посмотрел на часы, подошел к столику с телефонами и набрал четырехзначный номер.

— Сева, это я. Надо посоветоваться... Хорошо, через десять минут я к тебе зайду...

III

ОПЫТНЫЙ ЗАВОД ИЭС

Сирень в эту весну буйствовала, как тогда в сорок пятом под Кенигсбергом, где Ивана Андреевича Сапоненко зацепил осколок мины. И пронзительный запах цветения, подхваченный порывами ветра, с днепровских круч приплывал на сборочную площадку и смешивался с запахом солярки, разогретого металла, изоляции, будоражил мысли, отвлекал от работы, которой было выше головы, потому что шла сборка большой машины. Вчера было воскресенье, и в гости приехали брат с женой, сестра с мужем. Посидели сначала хорошо, душевно. Только в середине вечера жена стала сестре жаловаться, что вот он все время на заводе да на заводе... Участок садовый совсем забросил, и ей приходится одной и ветки подрезать, и опыление делать, и удобрения доставать. И, наверное, опять в это лето отпуска не будет, зимой придется отгуливать. А все из-за этой машины, будь она неладна. Еще и неизвестно, получится ли что-нибудь путное.

После таких слов застолье, конечно же, сломалось. Хорошо, брат Григорий заступился. Его жена уважает: он из рабочих, сам уже не мальчиком — зрелым дядей в инженеры вышел, начальником участка на заводе работает, он-то в курсе всех дел. Потом сестра Надя, она кладовщица в инструментальном, тоже поддержала. Машину века, дескать, он собирает.

Собирать-то собирает. Да что, действительно, получается? Пока одни заботы. А в отпуск уж наверняка удастся пойти только осенью. Хотя по графику должны они кончить сборку в июне. Потом дело наладчиков. Но график графиком, а ни одна машина еще не шла так туго. Сколько он их собрал с тех пор, как пришел к Евгению Оскаровичу Патону, их давнему соседу по Буче, есть такой дачный поселок под Киевом. В сорок седьмом, когда Иван Андреевич демобилизовался и раздумывал, как жить дальше, старший Патон и посоветовал идти к ним в институт, в мастерские. Завода этого тогда и в мечтах еще не было.

Начал электромонтером. В армии, хоть и война шла, все же кое-какие навыки получил. Опять же до мобилизации семь классов окончил. По воскресеньям, когда Евгений Оскарович на дачу приезжал, случалось с Батей беседовать. Тот и поругивал его, что не хочет Иван Андреевич дальше учиться, и советовал хоть еще одну специальность приобрести. С легкой руки Бати и пошел он на курсы слесарей-сборщиков. А уже дальше все покатилось как по маслу. Подсобные мастерские стали опытными и затем в завод переросли. Вместе с предприятием и он, Сапоненко, в рост пошел, стал мастером высшего разряда, бригадиром, получил медаль «За трудовую доблесть», медаль ВДНХ, заслужил звание ударника коммунистического труда. Работу его знают и ценят.

Конечно, можно было бы найти место и повыгодней. На том же «Арсенале» слесари-сборщики зарабатывают больше. Один из токарей и перешел на другой завод. Но, проработав год, вернулся. Иван Андреевич, когда в обеденный перерыв «козла забивали», нарочно спросил его: «Что, с заработком прогадал? Почему обратно пришел?» А тот в ответ: «Да нет, денег там даже больше. Но тоска. Каждый день точить одну и ту же деталь, обалдеть можно. А здесь работа — не соскучишься».

Что верно, то верно. Не соскучишься. Каждый раз собираешь машину, словно в разведку ходишь. И не знаешь, что получится. То ли сразу заработает, то ли все придется разбирать и начинать сначала.

Вот и сейчас, который месяц бьются они с гидравликой. Промахнулись тут конструкторы. Но не жалко и поработать. Все же не самовар они делают, а машину века.

Месяцев восемь назад пошла по заводу весть, что Институту электросварки поручено создать машину, какой еще никто не делал. Говорили о ней много. Но сначала все в общих чертах, да и то больше наверху — в заводоуправлении. Потом собрали начальников участков. Им рассказали, что именно предстоит делать и какие сроки на это отпущены. Затем дошла очередь до станочников, которые детали делали для К-700. К тому времени чертежи уже пошли на завод полным ходом. И все уже знали, что создают машину, которая должна сваривать трубы большого диаметра. А скорость — две минуты на каждый шов. И от них зависит, как скоро получат строители такую машину. По цехам уже и плакаты повесили, вроде такого: «Что ты сделал для машины века?» Или: «Патоновец, нам поручено создать машину будущего».